Возвращение Ангела

Баханцева Инна

Дом деда. Комната Жени. Мансарда.

…Крутится глобус.

Это Женя, сидя за письменным столом, делает уроки. Точнее, пытается делать. Раскрыта перед ним тетрадь, несколько учебников, но он, скучая, раскручивает глобус и смотрит, как мелькают перед

ним материки и океаны…

Время от времени он вынужденно прислушивается к разговору в

соседней комнате, когда мать с бабкой говорят громче.

– …Он хороший… как ты не понимаешь? Он добрый, умный…

38

– Я

всё понимаю. Но ты понимаешь, что дальше так нельзя?

Так и до беды недалеко!

Мать всхлипнула.

– Измучалась… Не могу …больше… Только отцу не говори…

теперь, как запой, так уже из дому тянет…

– Уложи в наркологию, – говорит мать. – Лечиться же – не работать. Пусть хоть что-то сделает полезное…

– Не хочет… Боится…

Женя подошёл к двери, приоткрыл осторожно.

– Это ты должна бояться… Ходит, вон… с топором… – Ангора

поднялась, достала из трюмо несколько купюр, положила в

сумочку дочери. – Возьми пока, потом ещё дам…

Со двора донёсся звук подъехавшей машины.

Послышались тяжёлые шаги. Это дед пришёл с работы.

Мать и дочь замолчали, стали говорить тише и о чём-то другом.

Но дед всё понял.

– Опять учудил? – спросил он грозно, не здороваясь. —

Позо- ришься, Тамара, и всех нас позоришь! – и прошёл к себе в

кабинет, хлопнув дверью.

Наступила тишина.

Потом вдруг распахнул дверь, крикнул:

– …Мне это надоело! Боксёр! Мотоциклист! А следующий кто?

Акробат в цирке?! Клоун!? —опять хлопнула дверь.

Было слышно, как дед нервно ходит из угла в угол.

– А сын твой кем вырастет? Ты подумала? – выглянув ещё раз, крикнул дед,и ещё громче хлопнул дверью.

Посыпалась штукатурка со стены.

Двор наркологической больницы.

Андрея-таки пришлось положить в больницу.

…Мать с сыном пришли навестить его.

Во дворе больницы гуляли недолго. Прошлись пару раз по аллее. Мать с Андреем впереди. Женя – чуть приотстав от них. В руках – пакет с передачей.

Час был приёмный, и больных с посетителями было много.

Женя смотрел на них, на Андрея, и у него сжималось сердце. Одинаково отрешённые, нездоровые лица, потухший взгляд. И одеты

кто в потёртые, нестиранные халаты без пуговиц, без поясов, кто

39

в пижамы непонятного цвета и размера. На невысоких больных —

почему-то всё было велико – длинные рукава, длинные штаны.

На высоких – наоборот, всё было до смешного коротко. Но смеяться не хотелось. Хотелось плакать, и Женя отводил взгляд в сторону.

Смотрел на деревья, на зарешёченные окна больничного здания.

– Подойди, – оглянулась мать. – Дай пакет.

Сейчас пойдём…

– и опять повернулась к мужу: – Я просила маму поговорить

с отцом… Насчёт работы…

Андрей был тих, молчалив, подавлен.

– Вот увидишь… всё будет хорошо, – сказала мать. – Тебе

уже лучше. Давно надо было… Если бы ты согласился…

Андрей не ответил.

– Ты уж сам теперь… поверь… в себя… Постарайся…

– Не знаю, – махнул он рукой… – Ладно… посмотрим…

Парк культуры и отдыха.

По аллее идут Женя с Женей. Девочка смеётся громко, от души.

Это потому, что он рассказывает интересные истории про свою

школу. И не только рассказывает, но и показывает очень смешно. Со

словами. Сейчас – директора:

– Браво, Дунаев, у тебя талант… (дёргает себя за мочку уха

и причмокивает-м-м-м…) Получилось лучше, чем в кино…

Есть, конечно, шероховатости (опять то же самое)… но это

ничего…

Готовьтесь… Всех наградим грамотами, – и добавляет уже от себя:

– У него правое ухо больше левого… Отвисло до плеча…

У девочки на глазах слёзы.

Колесо обозрения.

…Они – высоко над городом, в кабинке колеса обозрения.

Настроение теперь другое. И лица серьёзные.

– Нет… – говорит Женя. – Отец уехал на соревнования…

и не вернулся… Он – боксёр…

– А Андрей..? – девочка смотрит на него сочувственно.

– Он мой отчим… Он инженер… Неплохой человек, в общем…

– И мне так показалось… Вы дружите?

– Да не очень… Я не часто у них бываю… У деда живу…

Матери и так трудно…

– Моим родителям тоже трудно… Но я – с ними…

40

Мои дедушки и бабушки давно умерли…

– А твоим почему трудно?

– Потому что они – научные работники… Когда я болела

и целый год пропустила, занималась с учителями дома, им стало

ещё труднее… А твоя мама согласилась лечить меня бесплатно…

по просьбе общих знакомых…

Тир.

Сначала стреляет Женя. Целится она долго, а стреляет почему-то, глядя в сторону и зажмурив оба глаза.

И так каждый раз – пять выстрелов подряд.

Сзади раздаётся смех. Девочка на это не реагирует, но Женя

оборачивается. Трое ребят из их школы. Среди них – Диман. Ещё

двое – незнакомые. Они-то и смеялись, говоря что-то Диману

и показывая на девочку. Он тоже смеялся вместе с ними, стараясь не

глядеть на своего коллегу по самодеятельности.

Затем Диман важно подходит к барьеру, заряжает ружьё и стреляет с подчёркнутой небрежностью мастера. Пять выстрелов – и все