Возвращение Арабеллы
Шрифт:
— Я вижу то, что нужно Англии, и действую в её интересах, — возразил тот, — а ваши союзники преследуют лишь собственные интересы. Взять того же Сандерленда — он поддерживает республиканские принципы лишь потому, что в своё время ему отказали в присвоении титула лорда
— Вы уходите от ответа, Галифакс, — с едкой иронией промолвил граф Оксфордский, — вопрос не в том, кто из нас более беспринципный, а в том, что Вы связали возрождение вигов с той, кто ещё недавно выходил в море под пиратским флагом! Бедная Англия! Ещё недавно ей правила жена армейского генерала, а теперь — пират. «Весёлый Роджер» уже развевается
— Но герцогиня оправдана Адмиралтейским судом, и ни один из её людей не вернулся к «береговому братству»! — Солсбери делал всё возможное, чтобы оправдать Арабеллу, которая с трудом сдерживалась, чтобы не наброситься на обидчиков. Она всегда была весьма искусна в споре, но это был уже не спор, а поток оскорблений, ответить на которые можно было лишь одним способом…
— А Вы в этом уверены? — не унимался Харли, — Вы твёрдо уверены, что флотилии Мальборо не разбойничают в эту минуту в Карибском море? Почему суд отправляет на виселицу Кидда и Рэкхема, а Мальборо возвращает все её имения? Ваше Величество, я прошу Вас наконец-то сделать окончательный выбор!
Анна то краснела, то бледнела. Голова её готова была расколоться на части, в ушах звенело, а перед глазами то и дело мелькали какие-то чёрные мушки. Она всё хуже понимала, что говорят окружающие её люди, и чувствовала, что вот-вот упадёт в обморок. Руки и ноги вновь сковала боль, заставляя забыть обо всём на свете. Только бы поскорее закочилось, и неважно, каков будет финал…
— Решайтесь же, Ваше Величество! — вновь взглянул на неё граф Оксфордский, — кого Вы поддерживаете — тех, кто ещё недавно грабил проходящие мимо корабли, или тех, кто преданно служил Вам все эти годы?
Нет, это было невыносимо… Анна сжала кулаки, изо всех сил пытаясь предотвратить подступавший приступ головокружения. Лицо её покрылось багровыми пятнами… Зачем они затеяли это здесь и сейчас, сразу после того, как она едва избежала смерти? Чего они добиваются? Говорят о скором выздоровлении, а делают всё, чтобы поскорее избавиться от своей королевы! Сотни глаз, устремлённых на Анну, сливались в её мозгу в одно страшное видение… Только бы поскорей закончился этот кошмар…
— Решайтесь же, — вновь прогремел голос Свифта, — Вы — совесть Англии, и Вы не должны допустить того, чтобы её доброе имя было запятнано! Довольно с нас Саунтона — красивого мальчика, на которого идут деньги английского народа!
— Довольно! — собрав последние силы, прохрипела Анна, — я приняла решение. Мистер Сомерсет! Подайте мне руку. Мне плохо, и я удаляюсь. Элизабет, побудьте со мной немного, а то ни один из вас не беспокоится о моём здоровье. Все вы желаете лишь моей смерти, иначе не испортили бы мне этот праздник…
Невысокий вертлявый человечек, семеня, приблизился к королеве. Опершись на его руку, она встала и неровной походкой вышла из залы.
Тихий шёпот пронёсся среди придворных. Чета Сомерсетов — новые фавориты? Что означает этот странный поступок Анны? Герцог Йоркский проводил взглядом свою возлюбленную и, убедившись в том, что она окончательно покинула залу, поднялся с места.
— За то, чтобы каждый пират получил свой «галстук»! — повторил он свой недавний тост, — из этого правила не должно быть исключений!
Питт гневно взглянул на того, кто ещё надавно рассказывал ему пикантные анекдоты
— Джеймс Саунтон! — выкрикнул он, — ты оскорбил мою жену и ты ответишь за это!
— Замолчи, Питт! — рассмеялся тот, — чем твоя уважаемая супруга отличается от мужеподобных девиц Рэкхема? Разве что тем, что она хорошо одета, надушена и умеет красиво говорить? А в остальном — точно такая же, как они! Не удивляюсь, что она отказалась от достойных женихов и сама предложила тебе свою руку! Наверняка в годы пиратства она была не столь уж добродетельна! Жаль, что мы с ней не встретились тогда — думаю, оба не пожалели бы!
Зловещая тишина повисла над залой. Все понимали, что оставить подобное оскорбление без внимания недостойно дворянина. Но кто ответит на него? Уоллес, Солсбери или сама фаворитка? Питт вскочил с места, уже готовый бросить вызов наглецу. Но вдруг стальным блеском сверкнули глаза герцогини. Она медленно поднялась, изящно придерживая юбку из бежевого атласа и в упор глядя на своего обидчика.
— Ваши слова, герцог, в высшей степени оскорбительны для меня, — нарочито медленно произнесла Арабелла, но в голосе её чувствовался скрытый гнев, — поэтому я прошу Вас о личной встрече. Выбор оружия за Вами. Надеюсь, Вы достаточно хорошо им владеете?
Питт вновь сделал попытку что-то сказать, но повелительный взгляд супруги заставил его замолчать:
— Прости меня, Питт, но оскорбили меня, поставив под угрозу мою честь. Это мои счёты с герцогом, поэтому именно я собираюсь окончательно выяснить с ним отношения. Это произойдёт сегодня, здесь, в королевском дворце.
— Но герцогиня, — Саунтон не на шутку перепугался, но старался не подать виду, — Вы знаете, что дамы не дерутся на дуэлях. Именно поэтому Ваш супруг и пытался Вас защитить. Но если уж Вы собираетесь нарушить все правила этикета — пожалуйста, но при одном условии — мы будем драться в присутствии Её Величества, и Вы будете в платье, а не в мужском костюме.
— Согласна, господин герцог, — презрительно улыбнулась Арабелла, — видимо Вы надеетесь, что платье будет сковывать мои движения, а Её Величество помешает мне убить Вас. Так вот, я заранее предупреждаю, что, зная об отношении к Вам Её Величества, не собираюсь лишать Вас жизни. Я только накажу Вас хорошенько, а как — уж решу как-нибудь. Полагаю, что ранение Ваше не будет слишком тяжёлым — не хочу причинять беспокойство Её Величеству.
В зале вновь воцарилась звенящая тишина. Ещё бы — никто из дам никогда не позволял себе подобного. Даже мужчины не решились бы вызвать на поединок самого герцога Йоркского, любимца королевы — ведь победа в нём могла означать потерю высочайшей милости. Так, в какой-то гнетущей тишине, закончился этот обед — никто более не желал вступать в споры. Даже Харли с Галифаксом притихли, забыв о прежних раздорах.