Возвращение Арахны
Шрифт:
– Месть будет ужасной! – снова и снова повторяла колдунья.
Месть Карены
Во время войны полезно знать планы противника. Колдунья вспомнила, что чуть не выбросила в окно какое-то послание гномов. Подойдя к окошку, Карена нашла на подоконнике смятый комочек, расправила его и прочитала:
Обращаемся к Вам с первой на памяти тауреков и последней просьбой. Соблаговолите обращаться с нами по справедливости, как мы на самом деле того
В благодарность за Вашу доброту мы готовы подтвердить страшную и нерушимую клятву заботиться о Вас и всех Ваших потомках до седьмого колена. Но поклянитесь же и Вы, что впредь будете держать слово!
При сём остаемся с надеждой
– Ну уж нет! – произнесла, прочитав это в высшей степени уважительное послание, великанша. – Вы сами не понимаете, чего просите. Как иначе я заставлю вас самих крутить колеса!
А потом язвительно и злорадно рассмеялась:
– Всё-таки я сумела воспитать в тауреках уважение к своей персоне. Они даже побоялись явиться ко мне, чтобы устно изложить свою просьбу. Знают, что я страшна в гневе и немедленно стёрла бы их в порошок. Боятся – значит, уважают!
Карена снова уселась на ковёр и повелела ему опять лететь к Каменной мельнице.
А Кастао, Антрено и Аркадо и находились в деревне близ Каменной мельницы, с раннего утра внимательно наблюдая за замком. Они видели, как промчался над деревней ковёр-самолёт со стоящей на нём колдуньей в ночной сорочке, со всклокоченными, развевающимися по ветру волосами и ужасной гримасой, которая не предвещала никому никакой пощады. Видели, как спустя некоторое время над мельницей вновь промчался ковёр. На этот раз Карена была уже более-менее одета и слегка причёсана.
– Что это она задумала? – пробормотал Кастао. – Почему это Каменная мельница не даст ей покоя больше, чем Водяная!
Ковёр-самолёт приземлился у самой мельницы. Некоторое время ничего не было слышно и видно. Но вдруг раздался грохот, скрежет жерновов и скрип колеса мельницы. Что же это такое?
– Похоже, Карена решила сама выполнить за вас дневную выработку! Пусть, мол, ребята отдохнут маленько, – пошутил никогда не теряющий чувства юмора охотник Аркадо. – Нужно бы сходить на разведку, взглянуть, чем эта ведьма там в одиночку занимается…
И, не откладывая в долгий ящик, он тут же направился к Каменной мельнице. Аркадо умел так бесшумно и незаметно подкрасться к дичи, что иногда мог дотронуться рукой до зверя, заставляя его в панике шарахнуться в сторону.
Вот и сейчас охотник словно растворился в траве. Спустя полчаса он вернулся, привидением возникнув за спинами Кастао и Антрено и положив руки им на плечи. Старейшины даже подскочили от неожиданности.
– Спокойно, друзья! – воскликнул охотник. – Это всего лишь я, Аркадо.
Он рассказал, что Карена и в самом деле одна перемалывает камни в пыль, грузит мешки с жёлтой пылью на ковёр и так лихо управляется со всем хозяйством, как будто всю жизнь только и делала,
– Не знаю, что задумала она сама, но мне пришло в голову, что если бы как-нибудь заставить Карену обслуживать мельницы, оба рода тауреков остались бы без работы. – пошутил охотник. – А я бы уж позаботился, чтобы великаншу кормили как следует…
– А мы, – подхватили Кастао и Антрено, – приготовили бы ей роскошную рабочую одежду из самых лучших сор тов материи. И торжественно приняли бы ее в почетные старейшины родов тау и реков!
Гномы так весело и беззаботно рассмеялись, как будто над ними и не нависла грозная опасность.
Карена работала целый день. Много раз пролетал над деревней Тау ковёр-самолёт, нагруженный до такой степени, что едва-едва не задевал крыши домов, когда следовал в сторону замка.
Постепенно беспокойство опять охватило тауреков. Они по-прежнему не понимали, зачем Карена запасала столько пыли. Было ясно только одно: она затеяла что-то недоброе!
Измученная тяжелой и непривычной работой, Карена к ночи едва добралась до спальни. И, как была, одетая и грязная рухнула на кровать. Ночь была ужасной. Великанша металась по кровати, скрежетала зубами, надрывно кашляя от жёлтой пыли, которая скрипела у неё на зубах, набилась в горло и забралась за шиворот. Встала Карена с первым проблеском рассвета. Она была похожа на Жёлтое страшилище, которое выползало по утрам из Проглота. Сев на ковёр, колдунья повелела нести её к озеру. Там она так и плюхнулась в воду вместе в ковром. Холодная вода освежила Карену, придав силы. Она бултыхалась, пока не посинела от холода, но всё-таки отмылась сама и даже очистила любимый коврик от этой въедливой пыли.
– Н-н-не п-поз-завид-дую я гномам! – стуча зубами от холода, позлорадствовала Карена, радуясь каким-то своим тайным планам.
Ковёр хорошенько встряхнулся, вздыбив волнами всю свою поверхность, как мокрая лохматая собака, и, весело размахивая кистями, мигом домчал хозяйку до замка. Наверное, он и продрог как собака, так как мчался как угорелая кошка, едва не потеряв Карену на крутом вираже.
Великанша переоделась в сухую одежду, она уже вполне справлялась с этим самостоятельно. Настала пора решительных действий.
Карена снова… ох, уже в который раз, перетаскала мешки с пылью на ковёр. Конечно, всё происходило не в спальне, а в огромном зале на первом этаже замка, где великанша устроила склад этой дряни.
– Поехали! – скомандовала Карена и махнула рукой, теперь уже в направлении Водяной мельницы.
Ей нужно было, чтобы тауреки раньше времени ни о чём не догадались и не разбежались кто куда до того, как она выполнит свою пыльную работу. Поэтому Карена выбрала раннее-раннее утро, когда сон особенно крепок. Она мысленно очертила огромный круг, включающий большую часть котловины Таурии, и принялась за дело. Развязав один из мешков с жёлтой пылью, колдунья начала потихонечку ссыпать её на землю, приказав ковру лететь как можно ниже.
Если кто-нибудь посмотрел бы со стороны, то обнаружил бы, что ковер стал похож на реактивный самолёт с длинным, разбухающим на глазах, с длиной в полнеба следом. Бывают самолёты, занятые полезным делом – опылением садов и полей химикатами для защиты от всяких-разных вредителей. Карена вместе с ковром-самолётом занялась чрезвычайно вредным делом – опылением своей территории жёлтой пылью, чтобы её подданные тауреки начали чихать, кашлять и слепнуть. И всё для того, чтобы гномы снова подчинились ей.