Возвращение Бешеного
Шрифт:
Капитан Воронов
Андрей Воронов постепенно приходил в себя, и как только начал ходить, позвонил Савелию. Он звонил довольно рано, в семь утра, но телефон Савелия молчал. Первая неудача нисколько не насторожила его: мало ли почему человек не оказался дома в семь утра. Да и позвонил он ему только потому, что уже две недели не получал от него весточек, которые тот обычно посылал регулярно. Как и сам Воронов, Савелий не очень любил писанину, и его послания скорее напоминали конспективные записи, но, надо отдать ему должное, он всегда умел выделить самое важное.
Воронов
Конечно, самым большим событием, сплотившим их воедино, была война в Афганистане. Страшная война, на которой чувствуешь себя уязвимым со всех сторон. Те, кто оставался на этой войне почти с самого начала, как они с Савелием, довольно быстро осознали дикую ненужность этой «освободительной» войны. Осознали, но ничего не могли поделать: они были СОЛДАТАМИ, они исполняли свой ДОЛГ, подчиняясь только одному командиру — ПРИСЯГЕ.
Воронов часто думал об этой войне, пытаясь что-то доказать самому себе, пытаясь понять, почему ему и Савелию (и он неоднократно говорил ему об этом) было гораздо спокойнее и увереннее там, за Речкой? И не находил однозначных ответов. Капитан Воронов понял одно: прошедшие войну в Афганистане и не прошедшие ее — совершенно разные люди. Нет, он нисколько не идеализировал первых: были среди них подонки, проходимцы, рвачи и предатели, но процент таких людей был очень маленьким.
Воронов, отдавший всю свою сознательную жизнь армейской службе, читал не только уставы. Он анализировал события, в том числе и опыт американцев во вьетнамской войне, и прекрасно понимал, что рано или поздно у ребят, прошедших афганскую войну, может развиться «военный синдром», и это может грозить большими неприятностями не только для «афганцев», но и для окружающих.
Он не понимал, почему страна, кинувшая их в мясорубку этой ненужной войны, не заботится о них, хотя опыт американцев ясно говорил, чем это грозит для ее сыновей. Да, конечно, страна переживает сейчас трудный период и плохо многим: развалена экономика, не хватает средств для решения жизненно важных проблем… Но чем виноваты молодые ребята, которых бросили в этот котел? Совсем еще пацаны, без жизненного опыта, обязанные взрослеть не по дням, а по часам… Нет, Воронов никак не мог простить стране то, что она не уделяет должного внимания этим бывшим солдатам. Им нужны реабилитационные центры, медицинское наблюдение, помощь в решении социально-бытовых проблем.
Воронов повесил трубку и чертыхнулся, выходя из кабины.
— Не отвечает ваша знакомая? — усмехнулась телефонистка.
— Что? А… Не отвечает… — угрюмо бросил Воронов. «С Савелием что-то случилось! — подумал он. — Не мог он, даже если уехал из города, не сообщить ему об этом. Не мог!» — Вот что, девушка, наберите-ка вот этот номер, пожалуйста! — Он быстро набросал на бланке-квитанции телефон Богомолова. — В течение часа… — начала она, но, перехватив его взгляд, поняла что-то, а может, ем передалось его волнение. —
Воронова подмывало походить по залу, но он не мог оторваться от стойки, словно своим присутствием мог помочь моментальной связи с Москвой.
— Воронов?! — услышал он через несколько минут. — Вам повезло: Москва на проводе. Шестая кабина! — улыбнулась девушка, довольная, что так быстро удалось соединить с Москвой этого странного мужчину с военной выправкой.
— Спасибо! — крикнул он, устремляясь в кабину. — Приемная? Мне генерала Богомолова.
— Генерал занят, — услышал он бесстрастный голос помощника. — Кто его спрашивает?
— Товарищ полковник, это срочно! Скажите генералу, что из Ялты звонит капитан Воронов.
— Не уверен, но попытаюсь доложить. — Чуть поразмыслив, полковник решил, что лучше получить нагоняй за назойливость, чем взбучку, если там действительно чтото важное. Он нажал кнопку селектора. — Товарищ генерал, на проводе капитан Воронов из Ялты…
Он не успел закончить фразы, как из динамика вылетел торопливый голос генерала: — Соедините, срочно!
Порадовавшись своей интуиции, полковник переключил телефон и снова вернулся к бумагам. — Слушаю вас, капитан Воронов! Что случилось? — Константин Иванович, здравствуйте! Меня очень волнует то, что Говорков не отвечает на звонки и не пишет мне… — Чувствовалось, что Воронов очень взволнован.
— Как ваше лечение? — попытался оттянуть ответ Богомолов.
— Да здоров уже, здоров, надоело бока пролеживать! — ответил Андрей и тут же спросил: — С ним чтото случилось?
— Понимаешь, капитан, ничего конкретного мы не знаем, но… Говорков действительно исчез, и, где он, никто не знает!
— Так… — вздохнул Воронов. — А что все-таки известно?
— На его лестничной площадке произошел взрыв, который несколько повредил его квартиру и две другие, повыбивав у них двери. Но по данным расследования этот взрыв к Говоркову отношения не имеет. С тех пор он как в воду канул… — виновато закончил генерал.
— Интересное кино получается! — буркнул Воронов. — Исчез человек и всем наплевать! Так, что ли?
— Ну зачем вы так? Его поисками занимаемся вплотную, но результатов пока нет, вы правы, — признал генерал.
— Все, заканчиваю свое лечение и сегодня же вылетаю в Москву! — выпалил Воронов. — А вы уверены, что вам уже можно? — Когда Савелий спасал меня и лез под пули, спасая вашу чертову демократию, он не задумывался, что может погибнуть. — Капитан проговорил это тихо и зло.
— Хорошо, возможно, вы правы. Вылетайте и сразу же ко мне: пропуск будет выписан, — согласился генерал и через мгновение поинтересовался:
— У вас есть какието соображения?
— Только одно: то, что взрыв не был предназначен для него, еще ничего не означает! Он мог оказаться случайным и ненужным свидетелем.
— Мы с вами одинаково мыслим. До встречи! — В трубке раздались короткие гудки, и Воронов положил ее, задумчиво покачивая своей седоватой головой.
Оплатив разговор и еще раз поблагодарив телефонистку, Воронов быстро добрался до касс «Аэрофлота», и после некоторых затруднений, разрешившихся после второго звонка Богомолову, ему удалось приобрести билет на самолет, правда на завтрашний день.