Возвращение Борна
Шрифт:
Спустя годы, когда они вместе возвратились в Вашингтон, Конклин дал Веббу долгосрочное задание, а также взял имя Джейсона Борна – человека, который давно умер и всеми забыт. В течение трех лет Вебб на самом деле являлся Борном, превратившись в высококлассного киллера, главной целью которого стало выследить и уничтожить самого неуловимого и знаменитого из всех международных террористов – Ильича Рамиреса Санчеса, известного больше по кличке Карлос Шакал.
Вебб ненавидел личину Борна, но иначе жить уже не мог. Джейсон Борн спасал жизнь беспомощного Вебба столько раз, что и не вспомнишь. И как ни дико было об этом думать, но дело обстояло именно так.
Но как-то раз в Марселе все пошло наперекосяк. Борна подстрелили
С тех пор в его телесной оболочке уживались одновременно две личности: профессор лингвистики Дэвид Вебб, имеющий новую жену и двоих детей, и Джейсон Борн, специальный агент, профессиональный киллер, умелый шпион, натасканный лично Алексом Конклином. Штучная продукция! Как-то раз у Конклина возникла нужда обратиться к опыту Борна, и Вебб хотя и с неохотой, но все же выполнил его просьбу. Но самое печальное – и об этом знали лишь единицы – заключалось в том, что Веббу плохо удавалось контролировать ту свою половину, которая носила имя Борн. Именно это произошло сейчас, когда на Ронгси напали трое уличных подонков. Несмотря на все усилия Вебба и Панова, Борн все же восстал к жизни.
Хан внимательно наблюдал за тем, как на противоположной стороне квадратного университетского двора беседуют Дэвид Вебб и студент-камбоджиец, а затем нырнул в подъезд здания, стоявшего по диагонали от Хилли-Холла, и поднялся по ступеням на третий этаж. Он был одет так же, как большинство студентов, выглядел значительно моложе своих двадцати семи лет и поэтому ничем не выделялся среди окружающих. На нем были штаны цвета хаки, джинсовая куртка, а за плечами – большущий рюкзак. Ноги, обутые в кроссовки, не производили ни звука. Минуя одну за другой двери классных комнат, Хан прошел по коридору. В его памяти четко отпечаталась картина квадратного университетского двора со всем его содержимым. Он просчитывал углы стрельбы, принимая в расчет даже деревья с раскидистыми кронами, которые могли бы помешать обзору и взять на мушку мишень.
Перед шестой дверью он остановился. Изнутри доносился голос преподавателя, излагавшего какие-то великомудрые теории на тему этики. На губах Хана зазмеилась саркастическая ухмылка. По своему богатому и разнообразному жизненному опыту он знал, что этика – столь же никчемная и мертвая вещь, как древняя латынь. Он прошел к следующей аудитории, которая, по его расчетам, должна была пустовать, и вошел внутрь.
Движения его приобрели стремительность. Хан захлопнул и запер дверь, прошел мимо вереницы выходящих во двор окон, открыл одно из них и приступил к работе: скинул с плеч рюкзак, вытащил оттуда снайперскую винтовку Драгунова калибра 7,62 со складным прикладом, приладил к ней оптический прицел и положил ствол на подоконник. Поводив дулом в разные стороны, он нашел Дэвида Вебба. Теперь тот стоял посередине двора – уже в одиночестве. Слева от него располагалась группа деревьев. Каждые несколько секунд мимо Вебба проходили студенты, то и дело заслоняя его от стрелка. Хан сделал глубокий вдох, очень медленно выдохнул и прицелился в голову Вебба.
Вебб помотал головой, отгоняя прочь нахлынувшие воспоминания, и огляделся. Деревья шелестели
«В тебя стреляют!– прокричал в мозгу столь знакомый голос Борна. – Не стой на месте! Двигайся!» Тело повиновалось, метнувшись в сторону, и, как оказалось, вовремя, поскольку в следующую секунду вторая пуля вонзилась в кору дерева рядом с его щекой.
«Сумасшедший стрелок…» Мысли Борна уже вовсю хозяйничали в его мозгу. Это была реакция тела на внезапную атаку.
Вебба окружал привычный мир, но параллельно с ним в его сознании горящим напалмом пылал мир Борна – смертоносный, полный тайн и опасностей. В долю секунды он оказался вырванным из повседневной жизни Дэвида Вебба, оторванным от всего и всех, кто был ему дорог. Даже встреча с Ронгси, казалось, осталась в другой жизни. Находясь вне зоны видимости неведомого снайпера, он завел руки назад и нащупал отверстие, проделанное в стволе дерева пулей, а затем, обернувшись, посмотрел прямо на то окно, в котором засел Хан. Это Джейсон Борн, а не он, Дэвид Вебб, вычислил траекторию пули, сообразив, что стреляли из окна третьего этажа здания, которое находилось точно по диагонали от того места, где он стоял. Вокруг ходили, прогуливались, болтали, смеялись и о чем-то спорили студенты. Они, разумеется, ничего не видели, а если кто-то что-то и услышал, эти звуки для них ничего не означали и были тут же забыты.
Вебб поспешно покинул свое убежище за деревом и протиснулся в гущу студентов, смешавшись с ними. Он торопился, но двигался так, чтобы не отделяться от людского потока. Сами того не подозревая, окружающие стали для него живым щитом, заслонив своими телами от снайпера.
Со стороны Вебб казался полусонным лунатиком, но при этом его обострившиеся чувства улавливали и подмечали каждую мелочь. И неотъемлемой частью этого нового состояния было презрение к тем штатским, которые населяли обычный мир. Включая Дэвида Вебба.
После второго выстрела Хан в замешательстве отпрянул назад. Такое случилось с ним впервые, и мысли разбегались, будучи не в состоянии разобраться в том, что же все-таки произошло: вместо того чтобы удариться в панику и побежать, словно перепуганная овца, в сторону Хилли-Холла, Вебб спокойно переместился под укрытие деревьев, исчезнув из поля зрения Хана. Это было странно и уж совсем нехарактерно для человека, описание которого содержалось в досье, полученном от Спалко. Более того, в следующий после выстрела момент, исследовав след от второй пули, Вебб без труда вычислил ее траекторию и теперь, используя в качестве прикрытия группу студентов, направлялся к зданию, где засел Хан. Невероятно, но, вместо того чтобы убегать, он собирался перейти в контратаку!
Слегка разозленный неожиданным поворотом событий, Хан переломил винтовку и спрятал ее в рюкзак. Вебб уже вошел в здание и появится здесь с минуты на минуту.
Отделившись от потока пешеходов, Борн метнулся в здание и, оказавшись внутри, кинулся по лестнице на третий этаж. Поднявшись, он повернул налево. Седьмая дверь слева – аудитория. Коридор был наполнен гулом голосов студентов, съехавшихся сюда со всех концов мира, – африканцев, азиатов, латиноамериканцев, европейцев. И каждое лицо, даже несмотря на плохое освещение, намертво отпечатывалось в памяти Джейсона Борна.