Возвращение доктора Фу Манчи
Шрифт:
— Ах, так!
С горящими глазами, с выражением глубокого отчаяния на лице она бросилась ко мне, рванула на груди платье и обнажила плечо:
— Вот некоторые из подарков, которыми он меня осыпает!
Я почувствовал, что мной овладевает безумие, и сжал зубы. На прекрасной бархатной коже явственно проступали следы плетки.
В следующее мгновение она уже приводила в порядок платье, украдкой наблюдая за моей реакцией. На какое-то время я лишился дара речи. Потом все-таки нашел в себе
— Если я для вас совершенно посторонний человек, то почему вы решили мне довериться?
— Я знаю вас достаточно долго, чтобы вам доверять, — вдруг как-то очень просто сказала она и отвернулась.
— Но тогда почему же вы служите этому монстру?
Она щелкнула пальцами и послала мне взгляд из-под ресниц:
— Зачем спрашивать, если вы все равно не верите ни одному моему слову.
Да, логика. Каков урок! И от кого? От женщины! Я решил сменить тему.
— Расскажите, зачем вы сюда пришли.
Она указала на сетку в моих руках:
— Ловить птичек, как вы сами сказали.
— Каких еще птичек?
Она пожала плечами.
И тут меня обожгло воспоминание: крик совы, предшествовавший смерти Форсайта! Сетка была достаточно большой и прочной… А не могло ли так получиться, что какой-то неизвестный западным натуралистам представитель мира пернатых прошлой ночью здесь был выпущен на свободу? Я вспомнил раны на лице и горле Форсайта. В конце концов, этот чертов китаец может владеть такими средствами умерщвления, которых мы и представить себе не можем.
Материя, в которую была завернута сеть, лежала у моих ног. В ней еще что-то было. Я нагнулся и вытащил плетеную корзину. Карамани пристально наблюдала за моими действиями, явно волнуясь и прикусив губу. Однако она не пыталась мне помешать. Я открыл корзину. В ней находилась большая чаша, содержимое которой распространяло какой-то незнакомый специфический запах.
Я был в полной растерянности и решительно ничего не понимал.
— Вам придется проследовать со мной в мой дом, — сказал я сурово.
Карамани подняла на меня глаза. От страха они казались огромными. Она собиралась что-то сказать, но, когда я протянул руку, чтобы схватить ее, страх в них мгновенно сменился яростью. Совершенно для меня неожиданно она с дикой грацией отпрянула, круто повернулась и бросилась бежать.
С сетью в одной и корзиной в другой руке я стоял как вкопанный, бессмысленно глядя ей вслед. Конечно, можно было попытаться ее догнать, но это, как говорится, была бы попытка с негодными средствами. Карамани бегала совсем не так, как бегают девушки, выросшие в городе или даже деревне. Она бегала, как газель, как истинная дочь пустыни.
Пробежав около двух сотен ярдов, она оглянулась и остановилась. Удовольствие от физического напряжения,
Со стыдом признаюсь, я с радостью принял свое поражение. Меж тем мир вокруг меня продолжал просыпаться. Пернатый хор пел гимны нарождающемуся дню. Нагруженный своими загадочными трофеями, я возвращался домой, тщетно пытаясь разгадать, какая связь может быть между сеткой у меня в руках и загадочным криком совы — предвестником смерти Форсайта.
Дорога, которую я выбрал, привела меня к берегу пруда Монд — в сущности, мелкой лужи с островком посередине. Оказавшись на берегу, я с несказанным удивлением увидел знакомые тарелку и кувшин. Бросив «трофеи», я подбежал к самой кромке воды.
— Олл райт, Петри! Секунду подождите, я к вам присоединюсь.
Я вздрогнул, посмотрел направо, налево, но, хотя голос несомненно принадлежал Найланду Смиту, нигде не было никаких признаков его присутствия.
— Смит! — вскричал я в страшной тревоге. — Смит!
— Иду…
Уже всерьез сомневаясь, в порядке ли моя голова, я взглянул туда, откуда доносился голос, и увидел Найланда Смита собственной персоной. Он стоял на островке в центре пруда, потом спустился и по мелководью пошел ко мне.
— Великий Боже! — начал я…
Но его смех перебил меня.
— Петри, вы определенно решили, что нынешним утром я спятил! — сказал он в приступе редкого для него веселья. — А я, между прочим, сделал несколько важных для нас открытий. Кстати, вы знаете, что на самом деле представляет собой этот островок?
— Островок как островок…
— Ничего подобного. Могильный холм, Петри! Он отмечает одну из братских чумных могил, где захоронены жертвы поразившей Лондон эпидемии Великой чумы. А вы глядите на него каждое утро и считаете безобидным островком… Эй, а это что за экспонаты?
Он поднял сетку.
— Что, силки для пернатых?
— Именно, — сдержанно ответил я.
Смит устремил на меня внимательный взгляд.
— Можно узнать, Петри, где вы это нашли?
— В строгом смысле, я не совсем это нашел, — был мой ответ, а потом пришлось рассказать всю историю моей неожиданной встречи с Карамани.
По мере моего рассказа его устремленный на меня взгляд становился все холоднее, а когда я сказал, что девчонка ускользнула…
— Петри, — отчеканил Смит, — вы глупец!