Возвращение домой

Турлякова Александра Николаевна

Да, она нравилась ему. Красивая, очень красивая, без изъяна. Совершенство во всём, и в лице, и в фигуре. Перед такой никто не устоит. Богиня, которой можно любоваться издали, но не больше. Может, поэтому Джейк и не решался подойти к ней первым, продолжать знакомство. Он и раньше-то не отличался большой смелостью в таких делах. В редкие увольнения в город во время учёбы в Гвардии Джейк, конечно, как и другие ребята, заглядывался на красавиц на улицах, и в барах. Но знакомиться не решался. Да ещё переписка с Мартой… Все его прежние наивные надежды и вера в серьёзность их отношений

сейчас вспоминались с горечью. Уже даже без обиды. За то время в армии он успел переболеть, успокоиться, взглянуть на всё повзрослевшими глазами. Ведь Марта и вправду во всех своих коротких малосодержательных до сухости письмах-ответах никогда ничего не обещала. А потом последние полгода не отвечала вовсе. Конечно, от приятельских отношений она не отказывалась, это и последняя их встреча подтвердила. Но таких отношений уже сам Джейк не хотел. Они его не устраивали. Нисколько!

У него было время хорошо обдумать всё, и разговор тот в баре Космопорта, и это знакомство с женихом, понятное без всяких объяснений.

Подумал, взвесил, оценил и понял главную свою ошибку: он посылал письма не той модной блондинке, которую увидел в тот вечер, он писал их той скромной до застенчивости девочке, которую пять лет назад провожал на другую планету. Именно эту Марту он и любил. Да, мы уже не те, что прежде. Так она, кажется, тогда сказала. И перемена эта – контраст действительности и всех прежних представлений – оказалась для Джейка куда болезненней, чем Франко Лавега. Это не было даже изменой. Какая, к чёрту, измена, когда и любви-то не было никакой?

Он просто играл в неё, неумело, по-детски, а Марта поддерживала эту игру, из уважения к их прежней дружбе, ко всему тому, что связывало их раньше. Она писала… Дань вежливости – не больше!..

Многое в памяти всплывало, многое из того, что Джейк не мог вспомнить, пока болел и не мог подниматься с постели, когда мог только спать и мучиться от скуки и безделья. Тогда он ничего не помнил, а сейчас меньше чем за месяц, проведённый среди гриффитов, вспомнил всё. Многое лучше было бы и не вспоминать…

Это странное свойство памяти вызывало удивление. Она сейчас, спустя время, отдавала тебе воспоминания, казалось, потерянные навсегда. Люди, их лица и имена, целые эпизоды с самого детства, со школы, с учёбы в Гвардии вставали перед глазами так, будто не были прожиты им самим. Они проходили беззвучными картинками, как старая плёнка из архива при беглом просмотре. Фильм этот стал цветным и объёмным только с приезда на Гриффит, с того вечера в баре Космопорта.

Он тогда ждал звонка, звонка от матери, и убивал время, разглядывая красивую официантку за стойкой бара.

Кайна!

Тогда и предположить было нельзя, что они ещё встретятся когда-нибудь в этой жизни. Джейк и не вспоминал её позднее: не первое и не последнее лицо, встреченное на пути. Со сколькими так? Со всеми! Вот только воспоминание об этой гриффитке против воли подсознательно связывалось почему-то с началом перемен в жизни. Встреча в тот день – и началось такое! Вниз под уклон… И сам иной раз не успевал сообразить что к чему…

Армия. Она оставила глубокий отпечаток в душе на всю жизнь.

Каждый

день – ожидание. Когда же настанет тот миг, долгожданный момент установления справедливости. Когда все узнают. Все, и особенно – Барклиф. Узнает, кто перед ним. Что всё это – правда!

Не дождался! И снова перемены. И этот приказ. И рудник этот. Капитан Дюпрейн, ребята. Кордуэлл, Моретти и Алмаар…

Плен, допросы, расстрел.

Слово-то какое, – расстрел. Аж морозом по коже от одного звучания.

И вспоминать страшно…

Но выжил же! Выжил!

А сейчас ещё два-три денёчка – и к своим, домой!

К людям! К людям!

Новые перемены. В лучшую сторону. Наверняка, в лучшую. Нужно теперь только Кайну найти, и уж точно так всё и будет. Она как талисман…

Смешно подумать! Суеверия!

А вдруг поможет? Не поможет, так хоть обрадовать эту красавицу, поглядеть на неё напоследок. Запомнить её… довольной: ведь добилась же своего, уходит чужак, уходит, пусть и не так быстро, как ей хотелось.

Джейк прошёл через весь посёлок, вошёл в лес, даже сделал ещё несколько шагов по едва заметной тропиночке, и вдруг остановился, резко, будто наткнулся на невидимую преграду.

А только ли поэтому ты ищешь её?! Лжец! Обманщик!

Ты же влюбился в неё! Влюбился!!!

Мальчишка!!!

Эта догадка была настолько неожиданной, что Джейк почти минуту стоял, ничего перед собой не видя. Но в ней, в догадке этой, была правда, которую уже нельзя было прятать от себя самого, нельзя было скрывать под каким-то там суеверием.

Надо же, и сам не заметил, как и когда это случилось. Все эти постоянные мысли о ней, несколько случайных встреч и это желание увидеть её. Всё к тому и вело! И рассуждения эти о том, как скоро удастся покинуть посёлок, все они рассчитаны на то, чтобы убедить себя, что так будет лучше для всех. Сам забудешь со временем, успокоишься, ведь так же и с Мартой было. А гриффитке этой всё равно. Она в тебе лишь врага видит, человека и военного.

Что-то шевельнулось в груди и Джейк ещё раньше, чем увидел гриффитку, понял: она где-то рядом. Крутанулся на месте, отогнул нависающую ветку, оплетённую цветущей лианой – чуть в стороне от тропинки, у склонившегося до земли дерева спиной к Джейку стояла Кайна.

Он сделал к ней несколько осторожных крадущихся шагов, ступая совсем неслышно, по-гриффитски. Девушка его не замечала, она собирала что-то с дерева, поднимая вверх открытую до плеча правую руку, приподнимаясь на цыпочки, срывала тяжёлые грозди с крупными чёрными ягодами.

Почти минуту Джейк стоял, глядя на гриффитку, не решаясь заговорить с ней, и не зная, как привлечь её внимание. Наконец негромко присвистнул по-птичьи, так, как кричит одна маленькая невзрачная птичка, если её спугнуть с гнезда. Кайна обернулась на звук – и по лицу её скользнула тень, как лёгкая судорога тщательно скрываемой боли. А может, это просто ветки над головой качнулись, и солнечный луч заставил её поморщиться, Джейк не понял.

– Вы? – Кайна медленно повернулась к нему всем телом, прижимая левой рукой к груди собранные кисти ягод, нахмурилась недовольно.