Возвращение домой
Шрифт:
— Например?
Неожиданно ей показалось, что Дрю имеет право быть довольным собой.
— Я бы назвал это возрождением. Началось с того, что мне достался заложенный дом. Я выкупил его по бросовой цене и рассчитывал отремонтировать и продать. Но он занимал большой земельный участок, так что я обратился за разрешением на его перепланировку и строительство другого дома на территории сада. Я вознамерился сделать так, чтобы оба строения выглядели блестяще.
— И тебе это удалось, я полагаю?
Дрю пожал плечами и усмехнулся.
— Ну да. А потом я их
— И много выручил?
— Очень. Шелли, незачем так удивляться.
— Я не могу удержаться! Наверное, доход ты вложил в дело?
Он покачал головой.
— Не в обычном смысле слова. В наших краях недвижимость — едва ли не лучшее вложение капитала, но немногим дано извлекать из нее все что можно. Слава богу, я знаю, как этого добиваться. Поэтому я продолжил начатое. Я покупал недвижимость. Где-то нужно было расширить площадь, где-то пристроить кухню. Большие дома иногда нуждаются в капитальной перестройке. Я надстраивал верхние этажи, разбивал теплицы и в конце концов приобрел репутацию человека, способного создать нечто достойное. Если люди уверены, что ты можешь сделать что-то надежное и одновременно красивое, — считай, что ты выиграл.
— И твои вложения неизменно приносили хороший доход?
— Именно. — Он кивнул и задумчиво потер двумя пальцами подбородок, в то же время пристально наблюдая за ее реакцией. — Когда Джон Катлифф решил оставить «Западный» и уйти на покой, то ревниво заботился о том, чтобы передать его в хорошие руки. Он хотел, чтобы новый владелец знал толк в строительстве. Чтобы он сумел сохранить отель и позаботиться о нем. Дубовая отделка холла отчаянно нуждалась в хорошем плотнике — с этого мы и начали. Джону хотелось, чтобы новый хозяин не вздумал заменить окна из хромированного стекла какой-нибудь дребеденью.
— Тогда мне понятно, почему он остановился на тебе, — искренне заметила Шелли.
На задумчивом лице Дрю мелькнуло недоверие.
— Благодарю тебя, Шелли, — пробурчал он. — Всегда приятно услышать от тебя доброе слово, даже если его и не ожидаешь.
Теперь напряглась она.
— Но ясно же, что тебе пришлось вложить горы денег, чтобы превратить «Западный» в то, чем он стал. Разве это не отразилось на твоих доходах?
— А в чем дело, котенок? Боишься, что сундуки опустели? Что я богат собственностью, но не наличными? — Резким движением головы он предупредил ее возмущенный протест. — Я же видел, что отель не использовал свой потенциал. В силу географического положения Милмута нельзя ожидать, что «Западный» будет полностью востребован круглый год. А мне не хотелось открываться в летний сезон. Поэтому мы взялись за проведение праздников. Наш конек — свадьбы. Дни рождения у нас тоже проходят, иногда мы сдаем здание фирмам под их торжества, если нас устраивает предложенная цена. — Он поморщился. — Лично я такие мероприятия не жалую, — признался он. — Жирные бизнесмены напиваются и пытаются щупать наших девушек!
— О! — непроизвольно воскликнула Шелли.
— Мы купили себе собственный «роллс-ройс», чтобы его водил наш шофер. Молодоженам нравится прокатиться
— Значит, передо мной рыцарь без страха и упрека, — фыркнула Шелли. — Грабишь богатых, чтобы платить бедным?
Дрю улыбнулся.
— Имеешь в виду Робин Гуда? Так он не рыцарь. По-моему, ты, котенок, находишь неудачные сравнения.
— О, Дрю, я вижу, ты теперь знаешь обо всем на свете! И при этом без университетского образования!
Он не дрогнул.
— Что мне слышится под твоим сарказмом? Нотка горечи? Или сожаления?
Шелли очень захотелось, чтобы он не видел ее притворства.
— Сожаления? — бросила она и даже смогла выдавить смешок и тряхнуть головой. — Нет.
— Нет? — Он оттолкнулся от пианино и встал прямо напротив нее, а она, как испуганная лошадь, шагнула назад. — Шелли, твое тело говорит об обратном.
— Не знаю, о чем таком может говорить тело!
— Ну, я…
— Я наслышана о твоих приключениях! О чем говорит тело женщины?!
Дрю замер.
— Шелли, не надо говорить загадками, — мягко попросил он. — Скажи, что ты имела в виду.
Больно. Глупо, нелепо, неправильно и все же безумно больно.
— Насколько я понимаю, женщины вешаются на тебя в твоих роскошных номерах, но ты весьма разборчив!
— Значит, ты считаешь, что имела право разорвать нашу помолвку, могла…
— Ты вынудилменя ее разорвать!
— …сбежать в Италию с богатым любовником, жить с ним три года— что не тянет на мимолетный флирт, согласись! — а потом явиться сюда и вести себя, как оскорбленная жена, как будто у тебя есть на это какое-то право!
Пусть будет пытка. Какое-то смутное внутреннее желание требовало узнать все.
— Так я права?
— Права в чем? Имел ли я сотни женщин? — рявкнул Дрю. — Может быть, тебе выложить имена и даты?
Она зажала ладонями уши, начисто забыв о том, что ее руки не зря прикрывали ноющую грудь.
— Нет!
— Не нет, а да! — Глаза его почти выкатились из орбит. — Сейчас тебе, Шелли, только это и нужно! Ты только что вытягивала это из меня.
И он сжал ее в объятиях так порывисто, как будто она сама напросилась. Молила его…
Он наклонил голову и зашептал ей в ухо:
— Я уже сказал, котенок: твое тело о многом говорит.
Его губы почти не касались ее, но, честно говоря, если бы он сейчас распластал ее на ковре, прижал к полу, она закричала бы от наслаждения.
Он легко приобнял ее за плечи — так, что никто бы не сказал, будто он удерживает ее против воли. А он и не удерживал. Не удерживал. Боже, теперь его губы гладили ее щеку. Она отчаянно поворачивала голову, чтобы он мог впиться в ее губы, а он смеялся, издевался над ней.