Возвращение домой

Морган Кэсс

Она обогнула строительную площадку и оказалась за спинами двух мужчин, негромко переговаривавшихся возле края опушки. Те были поглощены беседой и не заметили ее появления. Гласс остановилась, не зная, следует ли ей дать о себе знать, остановиться или просто идти своей дорогой. Еще не приняв решения, она узнала одного из беседующих – это был Вице-канцлер Родос.

Охваченная противоречивыми чувствами, Гласс застыла. Что-то в этом человеке всегда вызывало у нее озноб, а уж после того, как он приказал охранникам стрелять

в Беллами, и подавно. С другой стороны, именно благодаря ему Гласс осталась в живых. Родос заметил их с матерью в людской толпе, штурмующей взлетную палубу, отдал приказ своей свите, и Гласс вместе с Соней оказались на двух последних свободных местах последнего челнока.

С тех пор Гласс не имела возможности с ним поговорить, но в ее мозгу теснились тысячи незаданных вопросов. Почему Родос им помог? Что за отношения связывали его с мамой? Знал ли он, как мама расстраивалась из-за того, что происходило с ее дочерью?

Из размышлений Гласс вырвал резкий голос Вице-канцлера:

– Суд устроим посреди поляны. Доведите до общего сведения, что явка обязательна. Я хочу, чтобы все поняли: мы не склонны мириться с предательством и своекорыстием.

Гласс подавила вздох. Он говорил о Беллами.

– Да, сэр, – отозвался собеседник Вице-канцлера, одетый в рваную перепачканную униформу. Гласс узнала в нем правую руку Родоса, Барнетта. Именно он во время посадки на челноки схватил Гласс за руку и вывел их с матерью из толпы. – А где мы будем содержать его, если суд определит длительный срок заключения?

Родос издал короткий сухой смешок:

– Заключения? У суда может быть один-единственный исход, и уверяю вас, это отнюдь не заключение.

Барнетт кивнул:

– Ясно.

– В состав Совета войду я, вы и еще несколько человек с Феникса из тех, кто постарше, – продолжал Родес. – Я с ними уже переговорил, и они понимают, что от них требуется. Казнь заключенного послужит ясным напоминанием, что соблюдение закона на Земле так же, и даже более важно, чем в Колонии.

– Я понял, сэр. Но есть технический вопрос. Здесь заключенного нельзя отправить без скафандра в космос. Каким образом прикажете его казнить? У нас есть огнестрельное оружие, но… – Барнетт колебался лишь долю секунды: – Вы готовы лично спустить курок?

Гласс затошнило, и ей пришлось закрыть глаза. Она не верила своим ушам. Эти двое обсуждали казнь Беллами так же буднично, как, например, расход электроэнергии или празднование Дня Памяти.

– Я это обдумывал и понял, что у меня есть человек для такой работенки. Это приверженец закона, образцовый охранник и вдобавок член инженерного подразделения. Но в последнее время он продемонстрировал некоторые мятежные наклонности, в частности укрывал беглянку. Думаю, такое задание поможет ему вспомнить, на чьей он стороне.

Голова Гласс закружилась, словно

кто-то перекрыл питающий ее мозг кислород. Чтобы не упасть, ей пришлось опереться о ствол ближайшего дерева. Люк. Вице-канцлер намерен заставить Люка казнить Беллами и доказать тем самым свою лояльность. Но Люк никогда не станет никого убивать. Гласс точно знала, что он просто не сможет нажать на курок. И что в таком случае сделает с ним Родос? Вряд ли просто перестанет ему доверять. Потому что совершенно ясно, как Родос поступает с теми, кто лишился его доверия.

Родос и Барнетт двинулись к небольшой группе охранников, которых Гласс прежде не заметила. Как только эти двое оказались за пределами слышимости, она испустила долгий вздох, закончившийся сдавленным рыданием. Надо найти Люка. Она окинула лагерь взглядом, но не увидела любимого. В груди нарастала паника. «Успокойся, – сказала она себе. – Незачем психовать, это ничего не решает. Ты смогла сохранить самообладание в открытом космосе и уж тем более сможешь держать себя в руках достаточно долго, чтобы разыскать Люка».

Она заставила себя спокойно пересечь поляну и подойти к лазарету. Может быть, Люка видела Кларк. Гласс вошла в хижину и словно мгновенно ослепла. Потом глаза привыкли к полутьме, зрение вернулось, и она увидела спину Люка. Судя по всему, тот караулил Беллами. Увидев любимого, Гласс почувствовала такое облегчение, что чуть не расплакалась. Но потом в сознании возникла картинка, как он вскидывает пистолет и с громким хлопком спускает курок. Она не даст этому случиться, не позволит принудить Люка ни к чему подобному. Она не останется в стороне.

Тремя большими шагами Гласс пересекла комнатку и взяла Люка за руку. Он развернулся, рефлекторно сжимая кулаки, но, увидев ее, улыбнулся и сказал:

– Привет. Хотела застать меня врасплох? – Его улыбка увяла, когда он увидел лицо Гласс. – Что с тобой? – понизив голос, спросил он, подойдя поближе, чтобы никто посторонний не мог их услышать.

– Мы можем выйти? – Гласс кивнула на дверь. – Надо поговорить.

– Конечно. – Люк повернулся к своему напарнику: – Братишка, я выйду на секундочку, ладно?

Напарник пожал плечами, посмотрел на Беллами (тот спал, привязанный к койке), обернулся к Люку и кивнул. Люк вслед за Гласс вышел на солнышко. За хижиной, убедившись, что никто не может подслушать их разговор, Гласс пересказала все, что говорил Родос. Ей было больно видеть, каким страданием исказилось лицо Люка, когда тот осознал, чем грозят подобные новости. Он отвел взгляд, уставился куда-то на верхушки деревьев и несколько долгих мгновений молчал. Гласс затаила дыхание. Кругом щебетали птицы, по лагерю разносился звук топора. Когда Люк наконец снова посмотрел на любимую, его губы были крепко сжаты, а в глазах горела решимость.