Возвращение джинна
Шрифт:
— Ну, и где же следы этой переделки? — скептически хмыкнул Игнат, подмигнув Зари-ме.
— Я уже говорил вам с Калаевым — это войды, пустоты, окруженные волокнистыми скоплениями галактик. По сути, это «заготовки» для фазового перехода. Стоит только инициировать каким-либо способом процесс перехода, и в этих районах нашей метавселенной образуются «куски» пространства с иксоидской метрикой, равной три и шестьдесят шесть сотых, или с гиперптеридской в три и девять десятых.
— Это еще
— Да есть у меня косвенные доказательства. Я не поленился залезть в архивный банк данных астрофизиков и скачать статистику наблюдений за войдами. Так вот часть из них — в скоплении галактик Волосы Вероники — демонстрирует световые эффекты с раздвоением лучей света практически в соответствии с моей теорией. О гравитационных линзах имеешь представление?
— Массивные галактики и квазары отклоняют лучи света как настоящие линзы.
— Вот и некоторые войды отклоняют лучи света как эти самые гравитационные линзы, но под «дробными» углами. Усекаешь?
— Усекаю, — улыбнулся Игнат.
— Часть войдов — с коэффициентом три и шесть, а часть — с коэффициентом три и девять. То есть и гиперптериды, и иксоиды до конфликта успели соорудить себе плацдармы в нашем Универсуме, а потом создали боевых роботов и начали воевать за расширение плацдарма. А может быть, роботы у них уже были, рассчитанные как раз на расширение зоны влияния, но потом их стали применять в качестве супероружия. Кстати, гиперптериды первыми посетили когда-то Солнечную систему, и, возможно, именно они явились инициаторами первой волны разума на Земле, оставив свою «икру».
— Ну, это ты уже хватил!
— Я не претендую на славу Творца, я лишь размышляю. Да и кто может доказать, что я не прав? Мало того, мне кажется, что после гиперптеридов Землю посетили иксоиды и сбросили насекомовидный разум в яму размерной деградации. Насекомые резко измельчали и уступили дорогу разумным динозаврам, а те уже — млекопитающим.
Игнат засмеялся:
— Ну ты и теоретик, потрясатель основ! Да от твоей теории любой биолог не оставит камня на камне.
— А плевать, я не собираюсь ни с кем спорить.
— Меня ты, во всяком случае, не убедил. Лучше скажи, каким образом можно запустить процесс фазового перехода вакуума, чтобы из трех измерений получилось три с дробью.
— Я назвал эти инициаторы Трансляторами негуманской метрики, или Преобразователями метрики пространства. Выбирай, какое название лучше.
— Пусть будут Преобразователи.
— ПМП сокращенно.
— В чем их суть? Что они собой представляют?
— Я думаю, это превращенные в своеобразные сверхбомбы боевые роботы — моллюскоры у иксоидов, «джинны» у гиперптеридов. Один из них торчит сейчас в коре Луны.
— Кому это понадобилось
— Да фиг его знает! Может, гиперптеридам, может, иксоидам, а может быть, ангелоидам.
— Твои ангелоиды… — Игнат поискал сравнение, — фикция, плод больной фантазии. Ведь нет никаких доказательств, что они существуют.
— Кто знает, — философски пожал плечами Шоммер, не обижаясь на «плод больной фантазии». — Есть у меня одна мыслишка…
— Дяденьки! — взмолилась Зари-ма. — Мне уже немога… невмаго…
— Невмоготу? — подсказал Игнат.
— Мне невмоготу вас слушать! Надо спасать Артема!
— Почему его надо спасать?
— Я чувствую!
Игнат и Шоммер переглянулись.
— Она права, давай заканчивать пустопорожние теоретические дискуссии. Пора искать внука. Весь вопрос только в том, где его искать.
— По-моему, это просто, — проворчал Шоммер.
— Вот как? Почему же ты молчал до сих пор?
— Потому что без Лам-ки процесс поисков твоего внука бесперспективен.
— Выкладывай, что придумал.
— Мы знаем, что Артема с группой Мигули запустил в космос моллюскор. Так?
— Короче!
— Вот и давай спросим у Лам-ки, куда именно может запустить людей боевой робот иксоидов.
Зари-ма побледнела.
— В их дом… туда, где они живут…
— Или на кладбище роботов…
— Но на Рачи-ке… на Полюсе Артема нет! Я бы почувствовала!
— Разве кладбище одно? Если есть кладбище «джиннов», то почему бы не быть кладбищу моллюскоров?
Игнат встретил затуманенный взгляд Зари-мы, взялся за подбородок.
— Я об этом не подумал… Считаешь, есть надежда?
— Как говорил мой папа: надежда — это риск, на который приходится идти.
— Твой папа был умным человеком. А мы ничего не потеряем, предложив Лам-ке эту идею. Зари-ма, девочка…
— Я уже разговариваю с Лам-кой. Он говорит, что такое кладбище существует, но очень далеко…
— А как ты с ним разговариваешь? — с недоверием и любопытством спросил Шоммер. — Он читает твои мысли?
Словно в ответ на вопрос ксенолога прямо над его головой просыпалась струйка изморози, и он замолчал, вытаращив глаза.
— Он… меня… понял…
Игнат усмехнулся:
— Интеллект Лам-ки не уступает интеллекту наших инков, а то и превосходит его.
— Он создан негуманами, по нелинейным логикам…
— А воспитывался Зари-мой. Однако не будем отвлекаться. Зари-ма, что он еще говорит? И что значит — очень далеко? Где именно находится кладбище моллюскоров?
— Не здесь… не в этой Вселенной…
— Он может доставить нас туда?
Зари-ма снова мысленно заговорила с владыкой оазиса, кивнула.