Возвращение джинна
Шрифт:
Хозяйка, чересчур располневшая, явно пытавшаяся следить за фигурой (мало ли что у нее ничего не получалось), окинув гостя любопытным взглядом, скрылась в другой комнате. Артем кивнул на закрывшуюся дверь, понизил голос:
— А если она трепанется подругам или мужу, что ты здесь? А те растрезвонят дальше? Ты ведь тоже находишься в черных списках Ульриха.
— Никому она не трепанется, — отмахнулся Шоммер. — Не из той породы. Да и мужа у нее нет. Так что все под контролем. Что ты хотел от меня?
— Нужна консультация. — Артем налил в
— Потому что он дурак, — рассеянно проговорил Шоммер, продолжая вести диалог с Умником и рассматривать в виоме какой-то плавно изменяющийся сложный математический узор.
— Вполне логичный вывод, — согласился Артем. — На чем он основан?
Шоммер оторвался от созерцания виома, вскрыл банку пива, осушил в несколько глотков, почесал волосатую грудь.
— Кайф право слово! А Ульрих дурак потому, что разделил моллюскора на полсотни мелких моллюскорчиков, возможности которых ограничены мембранами экстинкции.
— Чем-чем?
— Диаметром эффективного сечения канала поглощения энергии. Чем меньше это сечение, тем меньше энергии получает объект.
Артем вспомнил признание Лам-ки в ограниченности запасов энергии.
— Понял. Собери моллюскор все свои «делегированные органы» в единый кулак, он станет непобедим. А так есть надежда переловить моллюскорчиков поодиночке и задавить.
— А вот это вряд ли. В боевого робота такого класса должен быть встроен механизм полного восстановления организма. Хотя в этом я не уверен. Что еще ты хотел от меня услышать?
— Ты мог бы проанализировать общую ситуацию и вычислить район наиболее активных действий минимоллюскоров?
— Зачем?
— Я хочу выяснить местонахождение Ульриха.
— Ну, допустим, выяснишь, и что дальше?
— Брошу ему вызов.
— Он его не примет, он же трус.
— Надо обхитрить его, заставить потерять осторожность, настроить на легкую победу. Будучи уверенным в своем превосходстве, он примет вызов.
— Я не специалист в человеческой психологии, я профи по психологии негуман. Может быть, ты и прав. Но Ульрих может жить везде, в том числе и на Земле, имея возможность переноситься в любое место Солнечной системы без помощи метро.
— Найди мне центр.
— Попытаюсь. Все?
— Пока все. А над чем это ты работаешь? — Артем кивнул на виом, в объеме которого медленно вращалась какая-то усложнявшаяся на глазах геометрическая фигура.
— Да так… — Глаза ксенолога вдруг расширились. — Либ фрау мильх!
Фигура в виоме приобрела вид человеческого скелета, хотя и со множеством дополнительных «костей».
— Что это?
— Боже мой! — Шоммер почесал грудь, оглянулся, глаза его стали шальными. — Я догадывался, но мне не хватало данных… Лам-ка подкинул мне материальчик, когда мы с ним беседовали на кладбище
— Да не темни ты, — нахмурился Артем. — Говори прямо. Что это за конструкция?
— Сравни. — Ксенолог мысленно заговорил с инком, и виом выдал новую картинку: рядом с первой «конструкцией» возник скелет человека. — Видишь?
— Скелеты?
— Это не скелеты, это метатексты геномов человека и ангелоида.
Артем недоверчиво вгляделся в медленно вращавшиеся фигуры.
— Я вижу скелеты.
— В каком-то смысле они являются и скелетами, то есть основой биологических и полевых структур человека и ангелоида. Теперь понимаешь, в чем фишка?
— В чем? — тупо переспросил Артем.
— Ангелоиды всего-навсего потомки людей! Понимаешь?! А мы в свою очередь являемся потомками гиперов. Точнее, вся эта драчливая семейка — от протеев и Червей Угаага и до иксоидов и гиперов — каким-то образом инициировала на Земле рождение разума другого типа — гуманоидного, человеческого, и мы, по сути, представляем собой результат их действий!
— Бред!
— Сам такой, — огрызнулся Шоммер. — Вероятнее всего, мы тоже не являемся конечным результатом эволюции разума и представляем промежуточную стадию разумогенеза, поэтому и ведем себя соответственно, то есть агрессивно и непредсказуемо.
— Подожди, у тебя тут не все стыкуется. Ты же утверждал, что иксоиды и гиперптериды жили в разных метавселенных с отличающимися условиями и законами. Во всяком случае, их миры имели разное количество измерений.
— Правильно.
— Но мы-то живем в трехмерной Вселенной? Наш континуум не укладывается в цепочку развития негуман, разве не так? Протеи жили в мире с нецелочисленной метрикой…
— Три и четырнадцать сотых.
— Черви — с метрикой три и тридцать три сотых…
— Иксоиды — три и шестьдесят шесть, гиперы — три и девять. Да, мы, люди, имеем право жить и развиваться только в пространстве трех измерений, обеспечивающих достаточно сложные формы материи, но мы — всего лишь имаго ангелоидов! Куколки. Еще далеко не красавицы-бабочки. Для нас была создана специальная пространственная ниша — наша метавселенная.
— Кем была создана? Гиперптеридами, что ли?
— Пока не знаю. Но уверен, что так оно и было, уж очень тонкая подгонка параметров была осуществлена.
— Антропный принцип…
— Вот именно, если хочешь. Измени какую-нибудь физическую константу на десять процентов в ту или иную сторону, и человек уже никогда не появился бы на свет, да и Вселенная была бы иной. Но мы существуем, а следовательно, Творец наш все рассчитал заранее.
— Это противоречит твоим же заявлениям, что Черви, иксоиды и гиперы пришли к нам из других метавселенных.
— Ничуть не противоречит. Кто сказал, что все эти конкретные метавселенные не являются звеньями одной цепи — процесса развития разума? Я не знаю, кто или что такое Творец, но не сомневаюсь, что он все предусмотрел.