Возвращение экспедиционного корпуса
Шрифт:
— Да, Михаил Антонович?
— Заметили, что у нас нет нейтрально-уважительного обращения к мужчине или женщине? У немцев — герр и фрау, у американцев мисс и мистер, у французов — мадам с мадемуазелью и месье, есть у испанцев и итальянцев, да у всех есть! А у нас нету. Прям беда. Приходится заимствовать. А это не дело для уважающего себя народа. Показывает своеобразную неполноценность.
— Да, действительно… Но можно нейтрально называть господином и госпожой… или сударь и сударыня…
— За господина и госпожу скоро в морду будут бить. Ну и для простого
Гумилев на это только засмеялся, действительно видимо представив себе такую картину.
— Да, действительно комедия в чистом виде! И у вас есть предложение по этому поводу?
— Есть. Проведем, так сказать, импортозамещение, хе-хе…Для мужчины — свар, а для женщины — лада.
— Это мне что-то напоминает… — защелкал пальцами Гумилев.
— Древнеславянские боги — дети Рода, его мужское и женское проявление, муж и жена — Сварог и Лада, — подсказал Михаил.
— Точно!
— И как вам идея?
— Лично мне нравится! Только как к этому отнесется Церковь? Все-таки древние славянские боги. Наверняка какую-то крамолу заподозрят…
— Церкви скоро станет не до таких мелочей, а потом если приживется — ничего не сможет поделать, ибо к тому же будет окончательно отделана от государства и лишена власти в светской жизни, а обращение к мужчине и женщине — светская прерогатива.
— Не знаю… но все равно проработаю и эту мысль.
— Благодарю.
«Ну вот, вроде занял относительно полезным делом человека, — подумал Климов. — А потом натравлю его на орфографию, а то все эти еры и яти мозг ломают не по-детски… да и прочие моменты уточним, как например со стекляННый и в то же время деревяНый. Маразм ведь. Ну и вишенка на торте — министром образования поставим».
Глава 9
23
В сторону Парижа Климов приказал двинуться с наступлением глубокой темноты. Несмотря на то, что он держал местный узел связи, но о смене направления движения могли узнать загодя благодаря воздушной разведке, что продолжала его сопровождать. Так что французы вполне могли разрушить пути на подходах к столице, что ему совсем не улыбалось.
Вперед пустил захваченный в Реймсе маневровый паровоз с десятком вагонов в которые погрузил полуроту гвардейцев. А так же пару дрезин для быстрой обратной связи. Помимо того, что они выполняли роль разведки, им так же вменялось в обязанность быстро захватывать все пункты связи, что попадутся на пути. Оставалось надеяться, что сами пути окажутся чисты от составов. По идее все поезда должны были убрать с линии Париж-Реймс, как только стало известно о прибытии в городок русских войск.
Увы, но легко не получилось. Где-то на полпути к Парижу путь преградил состав.
— Сдавайте назад до развилки ведущей
Составов оказалось на самом деле три и пришлось терять время, пока они раскочагарятся и отползут назад на двадцать с лишним километров, а потом переберутся один за другим на другую ветку.
— Сколько составов стоит до следующей развилки у Парижа? — спрашивал у начальника железнодорожной станции, что обслуживал развилку.
— Еще минимум пять…
— Какой груз?
— Не знаю…
— Проклятье. Только бы не войска…
Вперед снова ушел поезд-разведчик и вскоре обратно на развилку приехала дрезина с сообщением, что составы есть, но к счастью не с войсками, а с какими-то грузами. Солдаты не сплоховали, охрану у этих поездов выставили чисто символическую и ее быстро разогнали, тем более что глаза у страха велики, да еще ночью. Составы тоже заставили стронуться и проехать в сторону Шалона. Правда на развилке их частично раздербанили, отцепляя от последнего поезда по несколько вагонов и подцепляя их к проходящим составам РОДа. Подвергшийся каннибализации поезд вез продовольствие.
На все эти перемещения и пристыковку дополнительных вагонов ушло довольно много времени, и к Парижу подъезжали на рассвете. От столицы полетели самолеты-разведчики и тут же повернули назад.
«Надо думать, что сейчас начнется знатный переполох!» — с невеселой, даже нервной усмешкой подумал Михаил.
Но одно было хорошо, он добрался до железнодорожного узла и составы начали переход на линию Париж-Труа.
Климов так же надеялся, что французы не поймут его истинных намерений и решат, что РОД просто старается откатиться от лини фронта и избежать возможного столкновения с французской армией, где его могли как минимум хорошо обработать артиллерией.
Под Парижем кстати тоже хватает артиллерии, по крайней мере им точно хватит, но Климов надеялся, что успеет проскочить до того, как заговорят пушки.
Проскочил.
Полтора часа хода и вот составы подошли к месту от которого до Мелёна имелась минимальная дистанция.
— Выгружаемся!
Климов решил взять с собой всю роту гвардейцев на пяти транспортерах, плюс десять танков «рено».
Дополнительно к транспортерам подцепили три ста двадцатимиллиметровых пушки, не столько для того, чтобы реально из них стрелять, сколько для взятия на понт если вдруг возникнут какие-то проблемы.
Два часа они медленно ползли до этого Мелёна, потеряв по пути один транспортер и три танка из-за поломок. В сторону города кстати улетел один из самолетов-разведчиков, так что о гостях конечно мелёнцы узнали загодя. Вот только что они могли сделать. Гарнизон чисто символический и состоит из все тех же ополченцев-территориалов да выздоравливающих раненых.
Вперед Михаил послал один танк с белым флагом и парламентер — один из поручиков, передал приготовившимся к обороне ультиматум, дав на обдумывание десять минут. Больше нельзя ибо в Париж уже отстучали сообщение и в Мелён вполне могли отправить подкрепление.