Возвращение государя

Толкиен Джон Роналд Руэл

— Ты прав, — согласился Гэндальф. — Но я и не собирался оставлять город без защитников. Выведи мы отсюда всех воинов до единого, наших сил все равно не хватит для штурма Мордора. Достаточно выставить рать, способную бросить Врагу вызов, завязать бой. Но эта рать должна выступить как можно скорее. Самое позднее через два дня. Скольких мы сможем собрать за это время? Нужны добровольцы, знающие, на что идут.

— Люди устали, многие ранены, — отозвался Эйомер. — Погибло немало коней, а эта потеря невосполнима. Если поход состоится так скоро, я с трудом наберу две тысячи, а еще столько же придется оставить для обороны города.

— Мы можем рассчитывать не только на тех, кто участвовал в этой битве, —

сказал Арагорн. — Побережья теперь свободны, и сюда направляются подкрепления из южных областей. Два дня назад я отправил из Пелагира через Лоссарнах четыре тысячи человек под предводительством бесстрашного Энгбора. Они подойдут вовремя, до нашего ухода. Многие последовали за мной вверх по Реке, на всех судах, какие смогли найти. Ветер попутный, так что ждать недолго. Самые быстрые корабли уже в Харлонде. Думаю, мы сможем повести на восток семь тысяч конных и пеших, оставив при этом город защищенным лучше, чем перед штурмом.

— Ворота разбиты, — напомнил Имрахил. — Где найти мастеров, чтобы восстановить их?

— В Эреборе, в королевстве Даина, такие мастера найдутся, — ответил Арагорн. — Если наши надежды не развеются в прах, я попрошу Гимли, сына Глоина, пригласить умельцев из-под Горы. Ну а пока остается полагаться на мужество защитников. Люди надежнее любых ворот, а уж коли дрогнут они, так и никакие ворота от Врага не спасут.

Совет кончился на том, что вожди порешили выступить послезавтра утром с семью тысячами войска. Большую часть его составят пешие, ибо у границ Мордора с конницей не очень-то развернешься. Арагорн поведет две тысячи воинов из числа тех, кого призвал под свое знамя на юге, Имрахил выставит три с половиной тысячи своих бойцов, а Эйомер — пять сотен пеших рохирримов, лишившихся коней, и столько же отборных всадников. Будет и еще один отряд в пятьсот верховых, с ним пойдут сыновья Элронда, дунадэйны и рыцари Дол-Амрота. Всего наберется шесть тысяч пеших и тысяча конных. Основные силы Рохана — около трех тысяч под командованием Эльфхельма — перекроют Западную дорогу, чтобы враги не смогли нагрянуть из Анориэна. На север и на восток, через Осгилиат, к дороге на Минас-Моргул немедленно выслали разведчиков.

Когда наконец силы были подсчитаны и предстоящий путь намечен, Имрахил неожиданно расхохотался.

— Смех да и только! — воскликнул князь. — По-моему, так не шутил никто за всю историю Гондора. В дни величия королевства любой передовой отряд был бы больше того семитысячного войска, с которым мы собрались штурмовать горы и неприступные ворота Черной Страны. Это ведь все равно, что мальчишке целиться камышинкой из игрушечного ивового лука в закованного в сталь рыцаря. Если Темный Властелин и впрямь знает так много, как говоришь ты, Митрандир, то не посмеется ли он над нами, вместо того чтобы пугаться? Не раздавит ли нас одним мизинцем, словно пчелу, что попыталась его ужалить?

— Нет. Он попытается поймать пчелу и вырвать жало, — отозвался Гэндальф. — Среди нас есть такие, чье имя стоит тысячи закованных в сталь рыцарей. Нет, ему будет не до смеха.

— Как, впрочем, и нам, — заметил Арагорн. — Если это и шутка, то слишком горькая, чтобы над нею смеяться. Нет, это наш последний поход, которым, удачен он будет или нет, завершится отчаянная, рискованная игра, — он выхватил Андрил, высоко воздел сияющий на солнце клинок и возгласил: — Ты не обретешь покоя в ножнах, пока не закончится последняя битва!

Глава 10.

ЧЕРНЫЕ ВРАТА ОТКРЫВАЮТСЯ

Спустя два дня воинство Запада собралось на равнине Пеленнора. Наступавшие из Анориэна орочьи орды и полчища вастаков рохирримы измотали в стычках, рассеяли и наконец обратили в бегство. Сломленный враг

покатился к Кэир-Андросу, не помышляя более о сопротивлении. С устранением этой угрозы и прибытием новых подкреплений с юга город оставался под достаточно надежной защитой. Разведчики доносили, что дороги на восток свободны до самого Перекрестка Павших Королей. Теперь все было готово к последнему походу.

Леголасу и Гимли предстояло ехать в передовом отряде вместе с Гэндальфом, Арагорном, дунадэйнами и сыновьями Элронда. Мерри, к величайшему его огорчению, в поход не взяли.

— Ты еще слишком слаб, — сказал Арагорн. — Но не стоит унывать: даже если до конца этой войны тебе и пальцем шевельнуть не придется, ты уже снискал великую славу. Ну а народ Хоббитании в походе будет представлять Перегрин. Не завидуй ему, должен же он сравняться с тобой в доблести. К тому же, по правде сказать, опасность пока еще одинаково велика для всех. Вполне возможно, нас ждет горький конец у Ворот Мордора, а тебе придется сражаться до тех пор, пока последний островок света — здесь или в другом месте — не поглотит черный прилив. Прощай!

Так и получилось, что Мерри стоял на стене, уныло глядя на собирающиеся рати, в компании столь же понурого Бергила. Его отец отправлялся в поход с отрядом городского ополчения, ибо не мог считаться Стражем цитадели, пока не будет разобрано его дело. С тем же отрядом как полноправный воин Гондора уходил и Пиппин. Мерри увидел его со стены: хоббит почти терялся среди рослых воинов Минас-Тирита, но держался с достоинством.

Запели трубы, войско пришло в движение. Отряд за отрядом, дружина за дружиной удалялись на восток. Мерри смотрел им вослед, пока они не пропали из виду. Утреннее солнце последний раз блеснуло на шлемах и наконечниках копий, а он все стоял, повесив голову, чувствуя себя одиноким и покинутым. На сердце его лежал камень: все, кто был ему дорог, уходили навстречу затягивавшей восточный горизонт мгле, и хоббит не слишком надеялся встретиться с ними снова.

Словно откликаясь на зов отчаяния, боль в руке усилилась. Мерри почувствовал себя бесконечно старым и слабым, свет перед глазами померк. Но тут его тронул за плечо Бергил.

— Пойдем, друг периан, — молвил парнишка. — Тебе никак снова плохо. Давай-ка я провожу тебя назад, к целителям. И не надо печалиться, они вернутся. Не так-то просто одолеть людей из Минас-Тирита. А уж когда с ними такие воители, как доблестный Элессар и мой отважный отец, то и подавно.

К полудню войска подошли к Осгилиату. Там вовсю кипела работа: спешно собранные мастеровые приводили в порядок паромы и понтонные мосты. Соорудили их враги, а вот уничтожить во время панического бегства не успели, хотя что могли испортили и сломали. Люди собирали брошенное противником награбленное добро и разрушали возведенные на восточном берегу укрепления, что были направлены против Гондора. Переправившись через Андуин, оставили позади руины древней столицы и двинулись по широкой прямой дороге, соединявшей некогда Твердыню Солнца с Твердыней Луны, обращенной ныне в мрачный Минас-Моргул. В пяти милях за Осгилиатом объявили привал: первый дневной переход закончился.

Но конники последовали дальше и еще до вечера достигли Перекрестка. В кольце гигантских деревьев царила мертвая тишина. Не слышалось ни одного возгласа, ни одна стрела не вылетела из зарослей, но с каждым шагом напряжение возрастало. Казалось, будто каждый камень и дерево, каждый лист и травинка настороженно прислушиваются. Темнело, далеко на западе, за Андуином, садилось солнце, на фоне синевы неба светились снежные пики, но Эфел-Дуат впереди был окутан мглой. Арагорн направил трубачей на каждую дорогу, которая выходила из древесного круга. Запели трубы, и герольды громогласно возгласили: