Возвращение государя
Шрифт:
— Пора! — сказал Сэм, с трудом поднимаясь на ноги. — Последний рывок!
Склонившись над Фродо, он мягко потряс хозяина за плечо. Тот застонал, привстал, но тут же упал на колени. Некоторое время он смотрел на мрачные склоны высившейся над ним Роковой горы, а потом молча пополз вперед на четвереньках. У Сэма сердце зашлось от жалости, однако покрасневшие, воспаленные глаза остались сухими.
— Я сказал, что буду нести его, пока хребтина не переломится, — пробормотал он, — и понесу! Сударь! — окликнул он Фродо. — Если мне нельзя нести его вместо вас, так я понесу вас вместе с ним. Вставайте, да залезайте мне на спину. Сэм доставит вас куда нужно, только скажите, куда.
Фродо слабо ухватился руками
Подойдя к Горе с севера, Сэм слегка отклонился к западу, где склоны, хоть и сильно разрушенные, были довольно пологими. Фродо молчал, и Сэму не оставалось ничего другого, как попытаться подняться как можно выше. Пыхтя и спотыкаясь, он пробирался между нагромождениями камней, и даже когда подкосились вконец уставшие ноги, некоторое время карабкался на четвереньках, как улитка с домиком на спине. Лишь когда не осталось сил даже ползти, Сэм остановился и бережно пустил Фродо наземь.
Тот открыл глаза и вздохнул полной грудью, благо хоббиты уже поднялись над стелившимся по равнине дымом и воздух здесь был заметно чище.
— Спасибо, Сэм! — послышался прерывистый шепот. — Еще далеко?
— Не знаю, — отозвался Сэм, — потому как понятия не имею, куда мы идем.
Он оглянулся, потом посмотрел вверх и поразился тому, как далеко завело его последнее усилие. Зловещая Гора в действительности была ниже, чем казалось с равнины, явно ниже высоких перевалов Эфел-Дуат, которые они с Фродо преодолели. Изрезанные, загроможденные скальными обломками склоны поднимались над равниной тысячи на три локтей, а под ними, подобно увенчанной зазубренным колпаком дымовой трубе, примерно на половину этой высоты возносился центральный конус. Сэм осилил уже более половины склона, и задымленная, окутанная тенями долина Горгорота осталась далеко внизу. А когда хоббит поднял глаза, с его пересохших губ едва не сорвался крик — наверху, среди расщелин и глыб, отчетливо виднелась тропа. Она поднималась с запада, петлями обвивала Гору и заканчивалась где-то на восточной стороне конуса. Сэм понял, что стоит им вскарабкаться чуть повыше, и дальше они смогут идти ровной дорогой. И смогут-таки взойти на Гору. В сердце вернулась надежда.
— Ее как нарочно для нас устроили, — пробормотал он себе под нос, — иначе бы нам нипочем доверху не добраться.
Конечно, тропу проложили отнюдь не для хоббитов. Сэм и не догадывался, что смотрит на Сауронову Дорогу, что вела от Барад-Дура к Саммат-Наур, Огненному Чертогу. Выбегая из огромных западных ворот Темной Башни, она проходила по перекинутому через бездонную пропасть стальному мосту, лига за лигой тянулась по равнине меж двумя дымящимися провалами, спиралью взбиралась на Гору и ныряла в темный проем в стене конуса, смотревший на восток, прямо на Бойницу Ока в окутанной тенью твердыне Саурона. Потоки лавы и камнепады нередко загромождали тропу, но бесчисленные рабы снова и снова приводили ее в порядок.
Сэм глубоко вздохнул. До дороги еще предстояло как-то добраться. Решив, что первым делом следует отдохнуть и успокоить ноющую спину, он растянулся на земле рядом с Фродо. Некоторое время оба лежали молча. Светлело. И вдруг — откуда это взялось, Сэм так и не понял — он остро ощутил необходимость действовать немедленно, словно кто-то настойчиво взывал к нему: «Сейчас, а не то будет поздно!». Собравшись с духом, он встал.
— Я поползу, Сэм, — выдохнул он.
Как маленькие букашки, они, цепляясь за каждый выступ, вскарабкались по склону и достигли тропы. Она оказалась широкой, вымощенной плотно утрамбованным щебнем и пеплом. Выбравшись на нее, Фродо, словно повинуясь какому-то приказу, медленно повернулся лицом к востоку. В тот самый миг яростный порыв ветра из внешнего мира сдвинул темневшую вдали густую завесу мрака, и он увидел черные — чернее скрывавших их теней — остроконечные шпили и железный венец высочайшей из башен Барад-Дура. Багровый всплох — отблеск всепрозревающего Ока — ударил на север из находившейся на невероятной высоте бойницы, и твердыня снова скрылась во тьме. Устрашающее видение исчезло. Око не обратилось к Горе, ибо внимание Темной Силы было приковано к северу, к выжидавшим у Мораннона вождям Запада, на которых вот-вот должен был обрушиться сокрушающий последний удар. Но Фродо хватило и увиденного. Он упал как подкошенный, и рука его сама собой потянулась к цепочке на шее.
Опустившись рядом с ним на колени, Сэм с трудом разобрал еле слышный шепот.
— Помоги мне, Сэм! Помоги! Удержи мою руку! Мне с ней не справиться!
Сэм взял его руки, сложил ладонь к ладони, поцеловал, а потом ласково, но крепко сжал их между своими. «А вдруг Он заметил нас? — пришло ему в голову. — Коли так, Сэм Гужни, конца ждать недолго. И это будет конец всему».
Он снова поднял Фродо на спину, прижал покрепче его руки к своей груди, согнулся и зашагал вверх по дороге. Идти оказалось не так-то просто. По счастью, извержение, которое Сэм видел с Кирит-Унгола, затронуло в основном западные и южные склоны. С этой стороны дорогу не завалило камнями и не залило лавой, но во многих местах ее пересекали широкие трещины. Там, где дорога резко сворачивала на запад, она проходила сквозь выветренный утес — глыбу застывшей магмы, извергнутой Горой в незапамятные времена. Задыхавшийся под своей ношей Сэм уже миновал было поворот, когда краешком глаза приметил, как с утеса сорвалось что-то похожее на маленький черный камень.
Отскочить хоббит не успел. Обрушившаяся сверху тяжесть сбила его с ног. Он упал ничком, ободрав тыльные стороны рук, и тут же понял, что произошло, ибо услышал ненавистный голос.
— Гадкий хоззяин! Обманул насс, обманул Ссмеа-голла, голлум, голлум. Он не ссмеет ходить ссюда, не ссмеет вредить прелессти. Пуссть отдасст!
Вскочив, Сэм мгновенно выхватил меч, но сделать ничего не мог. Фродо и Голлум сцепились в схватке. Голлум отчаянно порывался сорвать цепочку и завладеть Кольцом, но, наверное, только это — нападение, попытка силой отобрать сокровище — могло пробудить угасавшие волю и отвагу Фродо. Он отбивался с яростью, неожиданной ни для Сэма, ни тем паче для Голлума. Да и Голлум уже был не таким, как прежде. Гонимый всепожирающим вожделением и беспощадным страхом, он прошел ужасными тропами голода, жажды и одиночества, превратившими его в изможденное, иссохшее существо, более всего походившее на обтянутый кожей скелет. Дикое пламя еще полыхало в его глазах, злоба оставалась прежней, но она больше не подкреплялась хваткой и силой. Фродо вырвался и дрожа вскочил на ноги.
— Прочь, прочь! — промолвил он, тяжело дыша и нащупывая Кольцо сквозь кожаную рубашку. — Прочь с дороги, ползучая тварь! Твое время вышло! Теперь ты не можешь ни предать меня, ни убить.
Внезапно, как уже было на Эмин-Мюил, Сэм увидел обоих соперников иным зрением. На земле, пресмыкалось нечто жалкое, едва ли большее, чем тень живого существа, а над этой поверженной, хотя все еще алчущей и злобствующей тварью возвышалась суровая, не ведающая жалости фигура, облаченная в белое и с огненным колесом на груди. И прямо из огня звучал властный голос.