Возвращение грифона
Шрифт:
— Это сколько? Три дня, что ли? Даже меньше! Ты же сам рассказывал, как с этой теткой кувыркался в «доме отдыха»!
— Тюю… когда это было, — вздохнул Сергей, — а и правда, кажется — целая жизнь прошла. За это время столько событий прошло — это кошмар. Да, надо остепениться и завести себе постоянную подругу. Надеюсь, шеф, ты не будешь скаредом и выделишь нам хорошие премиальные со своих доходов. Нам надо обживаться, семьи заводить, правда, Петь? Видишь, молчит. А молчание — знак согласия.
— Заведете, заведете, как только я разберусь с делами. И семьи будут, и квартиры,
— Примерно в курсе, — кивнул головой Петр, — телевизор, правда, только «Лебединое озеро» почему-то показывает, но иногда все-таки новости выдают, и если хорошенько поразмыслить — можно прийти к некоторым выводам. Пока не знаю, как относиться к этим событиям. Куда они заведут страну — непонятно. Фактически это путч. Примерно такой, какой не хватило решимости устроить нашим руководителям в 1993 году. Если бы тогда они не сидели и не трясли губой, а вовремя перебили бы оппозицию — неизвестно еще, куда пошла бы страна. И что бы тогда было?
— Да ничего хорошего бы не было. Кроме того, в истории нет сослагательного наклонения, что было бы, если бы. Самое главное, они не имели вожака — это мое мнение. — Сергей налил в стакан пенистого пива, из бутылки, покрытой налетом влаги. Пиво шипело и текло через край, оставляя на столе мокрый след. Я проследил за утекающим пивом и с усмешкой спросил:
— Считаешь, что я такой вожак?
— Почему бы и нет. Если только перестанешь рефлексировать и будешь слегка пожестче. Впрочем — насколько я понимаю, ты стал старше на год и перенес тут массу неприятных приключений. Может, они научили тебя быть более жестким в этой жизни.
— Может, и научили, — грустно заметил я и подумал о том, как мало во мне осталось от того Васи Кольцова, что когда-то занимался общественно полезным и привычным делом — ловил злодеев на улицах провинциального города. Теперь я полез в такие авантюры, что и в дурном сне не приснится.
— Надеюсь, научили, — усмехнулся Сергей, — вот только верится с трудом. Ну что, господа… тьфу! Товарищи! За господ вообще-то тут можно и в каталажку загреметь. Нет — скорее — в дурдом. Так вот, товарищи, а не пойти ли нам спать? Вася отхватил пятикомнатную халупу, я оккупирую одну комнату. Петр другую — я храплю и не хочу его нервировать. Третья комната — гостиная. Одна спальня. Ну и одна остается. Все, я пошел. Один человек нажрался и не велел его беспокоить до самого утра… — Сергей встал и слегка покачнулся. Тогда и стало видно, что он крепко пьян. Хотя до этого, кроме как по блеску глаз, ничего не было заметно. Шел он нарочито прямо, и лишь когда дошел до дивана, послышался стук — он пал, как озимые под напором зеленого змия, и тут же захрапел.
Петр уважительно заметил:
— Литр выжрал. Водки. Думал, свалится, а он еще и рассуждал. Силен мужик! Я тоже спать. Спокойной вам ночи. — Мужчина покосился на меня и на сидящих рядом женщин, и мне показалось, что в его глазах мелькнул смех.
Покой нам только снится. Через минуту мы остались одни, и в комнате воцарилась тишина. Дамы сопели, не говоря ни слова, и лишь с двух
— Я вас обеих люблю. Так получилось. Маша носит моего ребенка, и я ее не брошу. Василиса мне также дорога. Итак, слушайте мой указ! Спите со мной по очереди. Через день. Хотите, график составляйте, хотите, сами договаривайтесь — но будет именно так. Равные права, равные возможности доступа к моему телу. Если будете драться, изображать из себя ненормальных истеричек, я вообще не буду с вами общаться, пока не успокоитесь. И вообще, положу в сон заклинанием и буду держать во сне, пока не одумаетесь.
— Ты этого не сделаешь, — с недоверием сказала Василиса, — я тебя знаю!
— Сделаю. Обязательно сделаю.
— Он сделает, — с легкой гордостью сказала Маша, — ты его не знаешь. Он тут такие проклятия насылал врагам — они просто выли! Его похоронили заживо, а он вылез и всем отомстил! Вот!
— Это как? — растерянно спросила Василиса. — Расскажете мне?
— Я тебе расскажу, — пообещала Маша, — он не любит вспоминать. Нехорошее было дело. Потом расскажу. А теперь давайте решим — кто сегодня с Васей спит. Кстати, Васей, или Ваней?
— На людях — Ваней. А наедине — как хотите. По паспорту я Иван Сидоров. Кто сегодня спит со мной? Позвольте, я выберу. Василиса. Прости, Маш, но я не видел ее уже полтора года. Ужасно соскучился. А завтра — ты со мной. Хорошо? Только без обиды, это справедливо, согласитесь.
— Да, Вась, ты изменился, — Василиса с легкой полуулыбкой посмотрела на меня, как будто не узнавая, — раньше бы ты бросил все на произвол судьбы и предоставил нам решать, кто будет с тобой. Теперь ты стал другим. Ну что же — какой бы ты ни был — я тебя люблю. Иди в ванную, мойся, от тебя тюрьмой пахнет.
— Что, точно? — я недоуменно понюхал рукав.
— Ага, карболкой какой-то. Непонятно чем они свои тюрьмы моют, но я чую запах за версту.
— Маш, ты чуешь чего-нибудь?
— Нет… ничего не чую.
— Ну-ка, моя милая, иди сюда… посмотри мне в глаза… черт! Так и знал. Я так и знал! Этого и следовало ожидать. Только никогда не знаешь, что получится. Ну что же — это не худший вариант, совсем не худший.
— Вань, что случилось? — Маша недоуменно смотрела на нас, не понимая ситуации.
— Мутирует она. Вернее уже почти совсем мутировала. От меня заразилась. Половым путем, так сказать. Как ты. Только ты стала нимфой, а она — оборотнем.
— Это как — волчица, что ли? Настоящая?! Никогда бы не поверила, что такое возможно!
— Нууу… волчица не волчица, но когда она закончит мутацию — сможет трансформироваться в зверя. Что-то вроде пантеры. Небольшой такой пантерки. Глаза у нее уже зеленые, она теперь отлично видит в темноте. Видишь, Василиса, в темноте?
— Вижу… не хотела пока говорить. Лихорадит немного, да. Я знала, что мутирую, только боялась, что стану лешим. Как представлю — вся в шерсти, как обезьяна, — аж мороз по коже. А оборотень — это хорошо. Не будешь присматриваться и не заметишь.