Возвращение из мрака
Шрифт:
Ковыряй булавкой, посоветовал генерал. Нет, так не годится. Взвешивая собственные шансы, Сидоркин пришел к заключению, что единственная возможность контакта – чистосердечное признание. Никаких хитростей и затей. Никаких перетягиваний каната. Все честно, как в орлянке. Дарьялов – русский офицер, и ты тоже – русский офицер. Не верю, Петр Петрович, что ты продался новому Батыю за бабки. Хоть убей, не верю. А коли продался, действительно лучше убей.
– За тобой кто-то гонится, Антоша? – спросил Дарьялов, когда он влетел в кабинет
– Восемь лет, Петр Петрович. А кажется, целую вечность. Но вы хорошо сохранились. Вот что значит работать на олигархов.
– Все такой же, – удовлетворенно хмыкнул полковник. – Дерзкий, заводной, настырный. Клещ, одним словом… Да садись же, садись. Торопиться некуда. Я, когда твой позывной услышал, все дела отменил. Подумал, за пустяком такая важная персона, как Антошка Сидоркин, не прибежит. О подвигах твоих премного наслышан. И что звездочку кинули сверхурочно, знаю. Небось, и окладик повысили? Теперь, небось, тысчонки три загребаешь?
Сидоркин уселся, сказал:
– Не так разговор начинаем, Петр Петрович.
– Не я, а ты… Сам пошутил насчет олигархов.
– Извините, сорвалось.
Дарьялов опустился в кресло, удобно вытянул ноги. Улыбался Сидоркину чуть снисходительно, но было видно, что рад ему, и Сидоркин приободрился. Никому не дано угадать, какие мысли скрываются за худым, аскетичным лицом бывшего наставника, но Дарьялов не продался. Он не мог продаться. Потому и уколол пустяковый намек.
– Вам привет от Самуилова, Петр Петрович.
– Ага. Значит он прислал. Ишь ты. И что же понадобилось конторе от дезертира?
– Он не считает вас дезертиром.
– Так думаешь или он сам сказал?
– Петр Петрович, вы же знаете генерала. Он все понимает и не осуждает. Была большая гроза, но когда-нибудь тучи рассеются. Как говорится, расточатся враги его. Во время грозы в чистом поле под молниями не страшно только психу. Нормальный человек ищет укрытия.
– Туманно излагаешь… На тебя не похоже, Антон. Предупреждаю, будешь лапшу на уши вешать… Чего хочешь выпить? Кофе? По рюмашке за встречу?
– Ничего не хочу.
– Нет, так не годится. Потом скажешь, жлоб старый. Глотка пожалел для элитника.
Поднялся, прошелся по ковру до холодильника, и Сидоркин отметил упругую, стелющуюся поступь. Тоже мне старик. А ведь к восьмому десятку катит. Ничего, сговоримся. У Сидоркина была верная примета: если Дарьялов не валял дурака, не надевал какую-нибудь из своих многочисленных масок, а лишь привычно ворчал, значит, настроен дружелюбно и не видит в собеседнике объект для профессиональной заморочки. Пора было колоться, чего зря время тянуть.
Дарьялов вернулся с початой бутылкой какой-то настойки и с двумя рюмками.
– Клюквенный морс, – объявил с хитрой усмешкой. – Крепче не предлагаю. День впереди
Опрокинули по рюмке за встречу, и на вкус Сидоркин определил, что в морсе никак не меньше полусотни градусов. Но приятный, горьковато-сладкий – и впрямь отдает клюковкой.
– Сильная вещь, – похвалил. – Освежает получше кваса. И горло не дерет. Сам делал, Петр Петрович?
– А то… На пенсию уйду, займусь винокурением. Для нервов полезнейшая штука… Ну что, парень, хочешь угадаю, зачем пожаловал?
– Валяйте.
– Старый комбинатор надумал пободаться с моим боссом и рассчитывает на мою помощь, верно?
– В общих чертах, – Сидоркин почувствовал, что карта вроде прет, но он не был игроком, элитники не бывают игроками, им нельзя надеяться на слепую удачу. Кто понадеется, тот спекся. Повторил: – В общих чертах, Петр Петрович. Меня-то как раз больше интересуют частности.
– И тебя послал на вербовку, не так ли?
Теперь Сидоркин ощутил подлогами хрупкий ледок, под которым, если оступишься, омут.
– Как можно! – воскликнул с показным пылом. – Делаете мне честь таким предположением. Что вы, Петр Петрович. Я свое место знаю. Мы с вами в разных весовых категориях.
– Зачем же тогда ты здесь?
Словно для того, чтобы дать Сидоркину время собраться с мыслями, Дарьялов опустил глаза и разлил по второй.
– Не отвечай, а то вдруг соврешь. Мне это не понравится… Скажи, Антон, тебе самому не надоело этим заниматься?
– Чем, Петр Петрович?
– Воевать с ветряными мельницами, Тоша, чем же еще?
– Думаете, их не одолеть?
– Нам – нет, – худое, будто подсушенное лицо полковника растянулось в дурашливой ухмылке. – Нам и не надо их одолевать. Они скоро сами себя сожрут. Может, ты этого не понимаешь, но генерал знает не хуже меня.
– Что же прикажете – сидеть сложа руки и ждать?
– Никогда, Антон, не старайся казаться глупее, чем есть на самом деле. Мой тебе добрый, стариковский совет. Что значит – сидеть сложа руки? Никто не сидит сложа руки, даже если бы захотел. У каждого земного существа есть своя жизненная задача. Главное, понять, в чем она заключается. Самуилов копит информацию – и правильно делает. Придет срок – она будет востребована. С тобой еще проще. У тебя молодая жена, так нарожайте детей. Больше от тебя ничего и не требуется.
Сидоркин решил, что наступил удачный момент выложить полковнику все карты.
– Кстати, о детях, Петр Петрович. Помогите найти этого парня. Это очень важно.
Дарьялов так огорчился, что махнул рюмку в одиночку, не предлагая Сидоркину. С грустью заметил:
– Все-то вы, молодежь, куда-то спешите, торопитесь. А ведь еще Сократ учил: единственное, что есть ценного на свете – это роскошь человеческого общения. Но вам и невдомек. И вообще, Антон, раньше ты был не такой. Какой-то дерганый стал, суетливый. Зачем тебе этот парень?