Возвращение из ночи
Шрифт:
Мы идем по тротуару не спеша, взявшись за руки... Мы одни на улице. Неожиданно о землю ударяются крупные водяные капли, разлетаются в мелкие брызги. В каплях отражается луна...
Тот, кто идет рядом со мной, снимает куртку, надевает мне на плечи. Я сбрасываю туфли, бегу босяком по лужам... Он бежит рядом со мной, мы смеемся. Во всю льет дождь...
Раннее утро. Тишина. Только негромкий стук дождя.
Капли воды растекаются по стеклу.
Пустая улица. Мокрый асфальт.
Пустая витрина недостроенного магазина. По ней стекают струйки воды. Мы стоим, прижавшись друг к другу, внутри витрины, среди обломков кирпича, какого-то
— Кажется, дождь кончился, — говорит он. — Пойдем?
Я бегу сквозь длинную витрину, он обгоняет меня, спрыгивает вниз, протягивает мне руку, и вдруг застывает, восторженно глядя на меня.
— Какая ты красивая!
— Мы договорились, мы с тобой только друзья! — возмущаюсь я. — Дай руку!
— Сейчас... Я только запомню... Тебе на лицо попадает луч только что взошедшего солнца, яркие блики грают на мокрых волосах! Ты даже не представляешь, какая ты красивая! Я говорю это, как художник. Я напишу твой портрет, именно такой...
— Ты снимешь меня отсюда?! — кричу я.
Он протягивает руки, снимет меня с витрины и какое-то время не отпускает. Руки у него худые, горячие и сильные.
— Да пусти ты! — я с трудом освобождаюсь из его рук.
— Не сердись, — шепчет он. — Пойдем, посидим где-нибудь...
Детская площадка во дворе полукруглого щестнадцатиэтажного дома. Вокруг посажены деревья, листья на них еще не распустились. Земля вытоптана вокруг, только кое-где торчат клочки травы.
В тишине — равномерный скрип и постукивание ... Медленно качаются пустые качели... Вращается неторопливо одинокая покосившаяся карусель... Темнеет на фоне неба шатер из металлических трубок... И в этой пустоте раздаются детские голоса, смех... В пустоте... Внезапно мой друг подбегает к металлической конструкции, взбирается на самый верх, повисает на руках, раскачивается, наполняя мир вокруг радостью движения, прыгает вниз, не удержав равновесия, падает на бок, хохочет.
Сухие, безжизненные ветки деревьев... Темные, корявые контуры, тонкие ветки, сучки превращаются вдруг в скрюченные пальцы, словно это не ветка, а засохшая рука.
— Они мертвые... — слышу я собственный голос.
— Кто? — испуганно спрашивает он.
— Деревья...
— Нет, посмотри, — он берет в руки ветку, внимательно разглядывает, кладет мне на колени.
Я вижу маленькие набухшие почки, они медленно начинают раскрываться, появляются крошечные зеленые листочки.
Я протягиваю ветку ему, и она словно сплетается с его пальцами... Ветка — рука, юное деревце с человеческим лицом, живое и трепетное.
— Ты как Осирис! — я восхищена сделанным открытием.
— Разве я похож на мумию? — обиженно произносит он.
— Да причем здесь мумия! Ты — часть природы! Ты и я, мы — лучшая часть природы!..
Пустая, мокрая от дождя улица... Вдоль тротуара застыли темные силуэты поливальных машин. Они — словно большие добродушные звери, погрузившиеся в сон. Мой друг бежит через улицу, распевая на ходу что-то веселое. Вот он забирается в одну из машин, я слышу грохот заведенного мотора.
— Иди сюда! — кричит он, и эхо гулко повторяет его слова.
Я забираюсь в кабину
Юля проснулась с каким-то странным чувством. Этот парень, он только что держал ее за руку, говорил ей какие-то смешные и трогательные слова... Она была еще во власти сна, но сон таял стремительно, неудержимо.
Вокруг был чужой, неведомый мир. При ярком свете дня здесь все было по-другому, не так, как ночью.
Где я? Почему я здесь? Как я сюда попала?.. Что было со мной?..
Она встала, надела махровый халат, висевший рядом на стуле, преодолевая нахлынувший страх, обошла незнакомую квартиру. На кухне — груда грязной посуды, пепельница, полная окурков, полки, покрытые толстым слоем пыли. Может быть, никто не живет в этой квартире? А если никого здесь и не было, тогда откуда окурки? И почему чайник был еще теплый, когда она взяла его в руки?
Да вот почему! Если есть дом, значит, есть и хозяин! Где он? Ушел? Но почему ничего ей не сказал, почему оставил ее одну? Может быть, ей все это тоже приснилось, его машина, дождь, белые больничные стены, старый доктор, медсестра со шприцем, музыка Вивальди, ласковые мужские руки? Нет, нет, не приснилось! Он был! Этот человек, умный и ласковый, был единственной реальностью в ее нынешней жизни. Седые виски, усталые морщинки у рта, понимающий взгляд... Они провели вместе прекрасную ночь, она принадлежала ему безраздельно, всем своим существом, он стал необходим ей, как воздух, деревья, солнце, трава... Но почему его нет рядом?
Ей не хотелось ни минуты больше оставаться одной. Чтобы как-то занять себя, Юля бросилась к книжной полке и стала перебирать книги. В основном, это были какие-то справочники, словари, учебники философии, медицины, Фрейд, Ницше, Юнг, растрепанные записки какого-то психиатра. Она растерянно стояла перед стеллажом, потом стала вытаскивать книги одну за другой, подержав в руках, рассеянно положила на стол. Открыла первую попавшуюся, наугад, пролистнула несколько страниц... Но там были только черные буквы на белом фоне, которые почему-то вызвали неприятное ощущение. Они сливались перед глазами в спутанные извилистые линии, от взгляда на которые кружилась голова. Юля раскрыла другую книгу, но, не найдя ни одной картинки, захлопнула и ее и пошла на кухню. Страшно захотелось есть. В пустом холодильнике завалялся огрызок сыра, больше ничего. Хлеба тоже не было. Она сварила кофе, выпила две чашки подряд.
Неожиданно позвонили в дверь. Девушка обрадовалась, запахнула халат, побежала на этот звук, молча повернула защелку, дверь легко открылась.
На площадке стояли трое незнакомых мужчин и две женщины. Они были веселые, красиво одетые.
— Здравствуйте, прекрасная незнакомка! — высокий мужчина с бородой в кожаной куртке шагнул ей навстречу. — Да, я понимаю, почему Леонид не впустил нас вчера! Да где ж он, спит?
— Его нет... — растерянно ответила девушка.
— Так вы одна? И этот негодяй бросил вас?