Возвращение из ночи
Шрифт:
— А как насчет Дома Художника? — спросил Герман.
— Но там аренда помещений стоит огромных денег! — воскликнула я.
— Это не проблема, — спокойно сказал Герман. — Ты бы хотела этого?
— Господи! Ты еще спрашиваешь! Я, я не знаю... Это просто невероятно...
— Сколько времени тебе нужно на подготовку?
— Точно не знаю... Это большая работа... Нужно подобрать багет, заказать рамы, стекло, продумать экспозицию... Наверное, месяца два-три, не меньше...
— Хорошо.
— Конечно. Но все это так дорого! Аренда, рамы, транспорт...
— Считай, что ты нашла спонсора. Можешь заказать ему все, что тебе необходимо. Составь список. Все будет куплено и доставлено.
— Ах, Герман! Как же я тебе благодарна!
— Я говорил, что умею ценить талант, — улыбнулся он.
— А можно мне самой посмотреть материал для рам? Ведь очень трудно не видя заказать именно то, что нужно...
— Когда ты хочешь поехать?
— В любое время.
— Хорошо. Виктор завтра заедет за тобой. О времени сообщу на пейджер.
— Буду ждать! — произнесла я с восторгом.
— Только об одном прошу тебя, — сказал Герман вдруг изменившимся тоном. — Не выставляй те портреты, которые ты написала после нашей помолвки.
— Но почему? Это целая серия! Разве они так плохи?
— Не в этом дело. Просто мои партнеры могут неправильно истолковать твои замыслы...
— Но... Я ведь рисовала как бы свое видение... Разве это обидно? И что тут плохого?
— Ничего плохого. Просто это моя просьба. Вот и все.
— А если хотя бы портрет Альберта, в память о нем? — спросила я.
— Ни в коем случае! — сказал Герман. — Думаю, у тебя и так достаточно работ.
Слова Германа прозвучали столь категорично, что я вынуждена была согласиться. Правда, я не могла понять, почему он так настаивает на этом, но, в конце концов, само его предложение организовать мою персональную выставку было настолько важно для меня, что стоило ли заводить спор из-за каких-то отдельных рисунков?
— Конечно, ты прав, — сказала я. — А ты не хочешь посмотреть мои новые работы? Ты ведь многого не видел.
— Непременно, думаю, мы сделаем это завтра... Надеюсь, я смогу освободиться пораньше, а сейчас я хочу только одного — немедленно оказаться рядом с тобой в постели! — Он встал, взял меня за руку и повел за собой вверх по лестнице...
Оказавшись в спальне, мы сразу бросились в постель и долго занимались любовью, забыв обо всем на свете. Потом просто лежали обнявшись, слушая звенящую тишину, окружавшую наш дом. Вдруг ее прервал тоскливый вой Парацельса. От этого звука у меня защемило сердце.
— Что с ним? — спросила я. — Почему он так воет?
— Наверное, просто Луна взошла, — Герман обнял меня, поцеловал.
Парацельс и правда скоро затих, внезапно
Проснулась я ранним утром и с удивлением обнаружила Германа, спящего рядом со мной в моей постели. Он никогда так не делал раньше, всегда уходил к себе. Видимо, он почувствовал мой взгляд, мгновенно открыл глаза, потом крепко прижал меня к себе.
— Ах, Анна! С тобой я совсем теряю голову... — пробормотал он, лаская меня. — Как бы мне хотелось навсегда остаться здесь, с тобой, в твоей постели...
— Так останься! — сказала я, целуя его.
— Не искушай, — он поглядел на часы и вдруг мгновенно поднялся, накинул халат и вышел из комнаты.
Оставшись одна я по привычке включила телевизор и стала смотреть хронику...
После политических новостей я вдруг увидела на экране знакомое лицо. Это был тот самый журналист Юра, которого я впервые встретила на нашей помолвке с Германом. Он комментировал происшествие.
"Эта женщина была найдена сегодня утром в подъезде собственного дома, убитая выстрелом в затылок. Убийца скрылся. По факту преступления заведено уголовное дело... "
Марина, женщина с вампирьими губами, лежала на ступеньках лестницы в луже крови, запрокинув свою эффектную голову.
"Как мы уже сообщали, ее муж, директор крупной коммерческой фирмы, месяц назад погиб от взрыва собственной машины. Есть все основания предполагать, что это очередное заказное убийство, за которым стоят одни и те же люди. Но кто они? "
Я словно оцепенела, сидела, тупо уставясь на экран и не могла шевельнуться. Я почти ничего не видела перед собой — только это окровавленное лицо... Оно, как навязчивый призрак, все время возникало перед глазами. Вдруг мне стало нехорошо, я почувствовала приступ тошноты, закружилась голова... Совсем как тогда, когда мы возвращались с Германом из ресторана и он застрелил рокера... Нарастающий шум в ушах, холодная испарина на лице, руках, на всем теле... темнота.
Когда я очнулась, то увидела вдруг склонившееся надо мной незнакомое лицо. Мне показалось, что этот человек хочет меня убить. Я испугалась и закричала.
— Оставьте меня! Уходите!
— Ну, ну, не надо так, я ничего вам не сделаю, — сказал он спокойно и ласково, взял мою руку, стал щупать пульс.
Я заметила трубку, висящую у него на шее, рядом на столе небольшой открытый чемоданчик, полный всяких медикаментов. Значит, это врач... Откуда он взялся?
Вдруг я увидела Германа. Он испуганно смотрел на меня. Врач взял его под руку и вывел из комнаты.
Через несколько минут Герман вернулся, сел на край кровати. Его лицо было встревоженным и печальным.