Возвращение из ночи
Шрифт:
С этими мыслями он набрал номер Жанет и спросил.
— Ты одна?
— Да... — ответила она сонным голосом.
— Я скоро буду у тебя!
Она что-то пробормотала, но Герман не стал слушать и отключил связь.
Жанет вскочила с постели, бросилась к шкафу, стала перебирать свои наряды, прикладывать к лицу перед зеркалом. Она нервничала, ей все не нравилось. Ее опухшее со сна лицо выглядело одинаково плохо и в черном, и в белом, и в голубом... Наконец, она остановилась на темно-бордовом облегающем платье на молнии, с трудом натянула его,
— Ах, дорогой мой! — произнесла она нараспев, пропуская Германа в прихожую. — Что привело тебя в столь поздний час?
— Я хочу знать о нем все! — сказал Герман.
— О ком же? — спросила Жанет с невинной улыбкой.
— Об этом твоем психиатре!
— Да не мой он совсем, — улыбнулась Жанет. — И что ж такое случилось? Ты встревожен, взволнован... Он не взялся лечить твою жену?
— Она в клинике. Но я должен знать о нем все!
— Что-то не так? — Жанет заглянула ему в глаза, взяла за руку, провела в холл, — Садись. Сейчас я сделаю кофе и все тебе расскажу... — Она быстро исчезла в кухне, оставив Германа одного.
Он устало опустился в глубокое кресло, обтянутое темным бархатом, огляделся. Его окружали довольно странные вещи... На стенах поблескивали чучела змей, обвивающие диковинные ветвистые рога, ярко сверкали два желтых прозрачных камня, напоминая кошачьи глаза... Изящные полочки были сплошь уставлены всевозможными фигурками из белой кости и темного дерева, а над дверью висела большая маска какого-то идола и словно живым взглядом смотрела прямо на Германа. Он подумал, что у него никогда не возникало желание иметь что-либо подобное в своем современном комфортабельном доме, изысканно стилизованным под старину, поскольку он был совершенно равнодушен ко всем этим предметам культа... Но такая обстановка, конечно, могла произвести впечатление на чувствительного человека со слабыми нервами, вызвать у него приступ мистического ужаса или, наоборот, экстаза. Надо отдать должное Жанет, она знает, что делает, умело используя интерьер дома в своих целях...
Наконец, появилась сама Жанет с небольшим подносом в руках, на котором стояли две чашки дымящегося кофе, красивый бронзовый подсвечник с зажженными свечами. Рядом лежала колода карт.
Жанет поставила поднос на низкий столик, покрытый бархатной скатертью в тон обивке кресел, села напротив Германа, закурила. В ее взгляде, отражавшем блики свечей, заиграли дьявольские огоньки, и Герман отметил про себя, что она очень удачно вписывается в обстановку своей квартиры.
Она взяла карты, положила перед Германом, произнесла таинственным шепотом.
— Посмотрим, что там у тебя происходит... Сними-ка левой рукой...
Герман машинально "срезал" колоду и стал с интересом следить за движениями рук своей подруги, ловко раскладывающей карты по столу... Они, словно сами собой, ложились полукругом справа налево, потом слева направо, яркими рубашками вверх... Сейчас почему-то ему нравилось наблюдать
Жанет загадочно улыбалась, чувствуя, что сумела расположить к себе своего опасного приятеля, ее лицо в процессе гадания преображалось и хорошело, но вдруг жесткая складка рассекла ее лоб, взгляд остановился, зрачки расширились от внезапного испуга.
— Ну, что ты там увидела? — спросил Герман, лениво потянувшись в кресле.
— Тебе угрожает опасность, — с тревогой в голосе произнесла Жанет.
— Какая еще опасность? — нарочито удивился Герман.
— Большая опасность...
— И от кого же? — усмехнулся Герман, не желая показывать даже своим видом, что может принять всерьез дурное предсказание.
— От червовой дамы! — Жанет схватила карту рукой, показала Герману. — Вот она! Она тебя погубит! Ей нельзя доверять!
— Это становится интересным... — Герман перестал усмехаться. — И как же она сумеет меня погубить?
— Она знает о тебе такое, чего не знает никто. Вокруг нее вертятся несколько королей. Если она им расскажет, тебе будет очень плохо!
— Она им ничего не расскажет, — сказал Герман спокойно. Все, что говорила сейчас Жанет, полностью подтверждало его опасения, хотя и звучало это в ее устах несколько иначе, чем его собственные рассуждения. И он спросил с напускным безразличием. — А кто, кстати, эти короли?
Жанет замолчала, вглядываясь в карты.
— Ну? — поторопил ее Герман.
— Один король пиковый, солидный, деловой...
— Уж не психиатр ли?
— Нет, это не он, скорее, юрист или адвокат... А другой... О боже! — Жанет всплеснула руками. — С пронзенным сердцем! А третий... Нет, третьего нет! — Уверенно произнесла Жанет, не желая выдавать Джека, который также присутствовал в ее раскладе.
— Интересно, и откуда же взялись эти короли? — все больше заинтересовывался Герман. — Ты уверена, что их именно двое?
— Возможно, они не появились еще, но очень скоро появятся! Почему ты так уверен, что она не расскажет им то, что знает о тебе?!
— Во-первых, она побоится, даже если сумеет что-нибудь вспомнить. А во-вторых, кто поверит безумной женщине, лишившейся памяти и рассудка?
— Не знаю, может быть и так... — произнесла Жанет с сомнением. — Но ты слишком рискуешь!
— Я всегда рискую! — снова засмеялся Герман, получив интересующую его информацию и внутренне приняв необходимое решение.
Жанет поглядела на него страстным, манящим взглядом и спросила, словно заглянув к нему в душу.
— Почему ты до сих пор не избавился от своей жены?
— Но разве я не избавился от нее, отправив ее в психушку? — с нарочитым удивлением ответил он вопросом на вопрос.
— Нет! — воскликнула Жанет.
— Она дорога мне, — произнес Герман с печалью в голосе.
— Твоя жизнь дороже! — Жанет подошла к нему, селя рядом на подлокотник кресла, обняла его.
Герман быстрым движением расстегнул молнию на ее платье, и, сжимая руками обнажившуюся пышную грудь, опрокинул ее на стоявший рядом диван.