Возвращение из ночи

Свиридова Елена

— А этот дон Карлеоне тоже был приглашен в качестве сюрприза? — ехидно спросил Белов.

— Прости, Леня, — мягко произнес Джек.

— Ладно, оправдываться будешь в детективном агентстве! — Белов схватил Джека за руку и сказал, глядя ему в глаза. — А теперь расскажи мне все, что знаешь сам!

Герман, оставшись с Анной наедине, спросил заботливым голосом.

— Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо. Мне здесь очень нравится, — ответила Анна.

— Когда я вошел, ты рисовала... — задумчиво сказал Герман.

— Да, я выполняла задание психолога. Он говорит, что это очень важно для моего лечения, — ответила Анна.

— А ты знаешь сама, что означает твой рисунок? — Герман пристально поглядел ей в глаза.

И Анна, с трудом сдерживая страх, охвативший ее

от этого пронизывающего взгляда, заговорила каким-то совсем неестественным голосом.

— Нет... Я и не должна это знать... Он сказал, что анализ рисунка мы проведем завтра! А я, я просто рисовала...

— У тебя это здорово получается, прямо как у настоящего художника, — Герман снова посмотрел на нее.

Анна смущенно отвела глаза и пробормотала, сдерживаясь уже из последних сил.

— Мне так понравилось рисовать все эти странные вещи!

— Какие? — спросил Герман.

— Дом, который я никогда не видела и который, наверное, вообще не существует... Человека, который не знает и не может вспомнить, кто он и откуда пришел...

— Как ты? — Герман взял ее за руку и крепко сжал. — Ты так и не вспомнила, где ты была, когда ушла от меня?

— Нет, я не вспомнила! Я бы тебе сказала! Зачем ты говоришь со мной об этом? Чтобы мне стало стыдно?

— Я совсем не хочу стыдить тебя, — Герман поднес ее руку к губам и поцеловал. — Нет, я хочу совсем другого, хочу, чтобы у нас с тобой было все, как прежде! Хочу, чтобы ты любила меня и верила мне, хочу, чтобы ты помнила все хорошее, что было у нас... А если было что-то плохое, если я чем-то обидел тебя, ты должна забыть об этом навсегда!

— Почему ты говоришь так странно? — спросила Анна, уже не скрывая испуга. — Говоришь так, словно мы расстаемся?

— Нам, действительно, придется расстаться... на какое-то время. Я скоро уйду, а завтра рано утром уеду в командировку... Я не смогу тебя навещать. Но тебе будет хорошо, очень хорошо!

— А когда ты вернешься? — спросила Анна дрожащим голосом.

— Не знаю, — ответил Герман уклончиво. — Я должен идти. Прощай. — Он вдруг обнял Анну, резким движением притянул к себе, поцеловал в губы и быстро вышел за дверь.

В коридоре он увидел молоденькую медсестру, ассистентку Джека, которая вышла из процедурного кабинета с маленьким подносиком в руках, на котором лежали склянки с лекарствами и шприцы, приготовленные для инъекций.

Герман сделал медсестре едва заметный знак рукой. Она остановилась в недоумении. Он приложил палец к губам и кивком указал на дверь, из которой она только что вышла. Она понимающе кивнула и, поглядев на свой поднос, развернулась и направилась обратно к процедурному кабинету. Прикрыла за собой дверь, но не до конца, а оставив маленькую щелочку. Герман, подождав с минуту, огляделся и, не обнаружив в коридоре больше никого, быстро проскользнул в дверь следом за медсестрой...

Прошло еще несколько минут. Дверь снова приоткрылась. Медсестра выглянула в коридор, посмотрела по сторонам, потом словно нечаянно обронила на пол связку ключей, они звякнули негромко. Она наклонилась, подобрала их. Увидела в конце коридора удаляющуюся фигуру Германа. Аккуратно заперла дверь процедурного кабинета, снова положила ключи в карман и неторопливо направилась к палате, где лежала Анна...

Анна, утомленная слишком сильными впечатлениями прошедшего дня, не заметила как заснула...

...Ей снилось, что она лежит на золотистом песке на берегу лазурного моря... Теплая волна накатывает на берег, чуть касаясь ее ног... Она одна на этом прекрасном пустынном берегу, никто не нарушает ее покой... Но вот где-то вдалеке раздаются тревожные крики птиц. Стая белых чаек проносится над морем и начинает кружить над берегом, манит своими призывными криками, и ей так хочется подняться в небо и полететь вместе с ними над морем... Она встает, машет им руками, и чувствует, как ее руки становятся легкими, почти невесомыми. И это уже не руки, а большие белые крылья... Она делает легкий взмах, медленно поднимается над берегом, и, постепенно набирая скорость, проносится над волнами. Догоняет стаю, теперь они летят вместе, перекликаясь друг с другом. Одна из чаек, красивая, крупная, с белоснежными перьями, летит с ней рядом, бок о бок, чуть касаясь ее крыла своим крылом... Берег остался далеко позади,

а море под ними вздымается все сильнее. Вдруг налетает сильный ветер, лететь становится все труднее... Стаю чаек относит к какому-то неведомому берегу, покрытому высокими неприступными скалами... Анне становится страшно, вот-вот они разобьются об острые камни. Ее спутника, большую белую чайку, все дальше относит ветром от берега к бескрайнему бушующему морю... Анна остается одна, сверкают молнии, вздымаются волны. Страшный порыв урагана подхватывает ее и стремительно несет прямо на камни. Еще мгновение, и все кончится... Но вдруг картина изменяется. Скалы, о которые она должна была разбиться, медленно раздвигаются перед ней, образуя глубокий темный проход. Она влетает в него и оказываюсь одна в темноте... Не видно ни неба, ни моря, и никого нет рядом... Темнота. Тишина. Она кричит, зовет других птиц, но не слышит ответа. Ее голос тонет в стенах каменного тоннеля, и, кажется, бесконечный коридор словно засасывает ее... Она не может остановиться, не может повернуть обратно... Она летит вперед, на ощупь, ударяясь о стены, падает на каменный пол тоннеля, снова взлетает... Наконец, ударившись ногами о что-то твердое, она чувствует страшную боль и понимает, что она уже не птица... Она не сможет больше взлететь, не сможет никогда больше найти свою стаю и ту большую белую чайку, своего красивого спутника, с которым летела крыло к крылу... Она может теперь только медленно двигаться куда-то, с трудом отрывая от земли ноги. "Где я? Что со мной? Кто я? — спрашивает она себя. — Человек или какое-то непонятное существо?" И понимает, что снова заблудилась, опять попала в лабиринт... Больше не будет ни теплого прекрасного моря, не золотистого песка на берегу, освещенного ласковым солнцем... Только бесконечные коридоры, бесчисленные черные двери... Внезапно впереди, у одной из дверей, появляется Герман, он в черном, и лицо его в черной маске, но Анна знает, что это он... В сплетении коридоров раздается его жуткий хохот. Анна пытается спрятаться от него, он ловит ее руками, она выскальзывает, прячется за каким-то каменным выступом... Он подходит совсем близко, она видит, как из-под черной маски по его лицу течет кровь... Вскрикнув от ужаса, она отступает назад и вдруг обнаруживает, что стоит на самом краю высокой скалы, а где-то очень далеко внизу плещет море... Ей надо снова взлететь, чтобы не упасть туда, вниз... Она поднимает руки...

Вдруг в палате скрипнула дверь. Анна вскрикнула, открыла глаза и увидела, как к ней приближается медсестра в белом халате. Это было словно в тумане, то ли во сне, то ли наяву...

— Вероника, я задремала и видела страшный сон, — прошептала Анна, с трудом приходя в себя.

— Не волнуйтесь, сейчас я сделаю вам успокоительный укол, и вы можете спокойно продолжать спать. Ничего плохого больше вам не приснится.

— Сначала было так красиво, так хорошо, а потом — потом опять этот ужас...

Вероника улыбнулась.

— Ничего, сейчас все пройдет!..

Она взяла в руки шприц и, продолжая улыбаться, наполнила его содержимым из прозрачной склянки и ловким, привычным движением сделала Анне укол в руку повыше локтя...

Через несколько минут, в плаще, с сумкой через плечо, медсестра вышла из здания больницы через служебный вход, быстро огляделась по сторонам и направилась к проходной...

Прошло еще какое-то время, и у въезда в клинику раздался рев сирены скорой помощи. Она въехала в распахнувшиеся вороты и направилась к корпусу, где лежала Анна. У входа в корпус из машины выскочили санитары с носилками, врачи и бросились в здание. Пробыв там какое-то время, они снова появились во дворе. Санитары теперь шли неторопливо и несли носилки, на которых, накрытая белой простыней, неподвижно лежала Анна. Рядом молчаливо шествовал врач.

Какой-то высокий мужчина в темном плаще, стоя в тени за деревьями и оставаясь незамеченным, с интересом наблюдал за тем, что происходит в больничном дворе.

Вот распахнулась задняя дверца скорой. Санитары приподняли носилки. Врач, мельком взглянув на Анну, накинул простыню ей на лицо...

Медленно развернувшись, скорая двинулась к воротам и покинула территорию больницы...

В тот момент, когда она выезжала на улицу, одинокая фигура человека в темном плаще торопливо двинулась в глубину парка и словно растворилась между деревьями...