Возвращение изгнанника
Шрифт:
У Каспара чуть было не подкосились ноги, но он устоял, пообещав себе, что, как только отдохнет и поест, постарается разобраться, что здесь происходит.
14. СТРАЖИ
Каспар ел медленно.
Он даже не осознавал, как голоден, пока не увидел перед собой тарелки с едой. А поняв это, догадался и о том, что если быстро набьет живот, то неминуемо заработает расстройство желудка. Пища, хоть и простая — вареные овощи, хлеб, испеченный несколько дней назад, но еще съедобный,
Джелеми и Самас ели молча. Они так давно жили вместе, что в обыденной обстановке им не требовались слова, достаточно было жеста или краткого междометия. Каспар же молчал потому, что ему нужно было время для осмысления услышанного в зале Смерти.
Когда все поели, Самас убрал со стола блюда и кружки, а Джелеми остался сидеть, поглядывая на Каспара. Синие глаза старика, казалось, видели гостя насквозь. Каспар не испытывал никаких сомнений: несмотря на то что Джелеми выглядит по-старчески немощным и несколько рассеянным, он обладает острым умом, а слабость и рассеянность всего лишь притворство, призванное помочь собеседнику расслабиться.
— Я обещал поговорить с тобой, — произнес страж. — О чем ты хотел побеседовать?
У Каспара уже был готов ответ:
— Думаю, сначала мне следует рассказать тебе одну историю…
Он начал со своего изгнания, не стараясь уменьшить свою вину или приукрасить обстоятельства падения трона, просто поведал, как получилось, что бывший герцог оказался в столь тяжком положении. Затем он рассказал о встрече с Флинном, Кеннером и Макгойном и их совместном путешествии.
Повествование затянулось; целая свеча сгорела без остатка. Когда Каспар закончил, Джелеми задал несколько вопросов, уточняя детали, которые герцог забыл или не счел нужным упоминать.
Время приближалось к полуночи, но спать Каспару совсем не хотелось — настолько сильно горело в нем желание понять наконец, в какую безумную ловушку он угодил. Едва сдерживая волнение, он спросил Джелеми:
— Ты можешь сказать мне, что такое этот доспех?
— Нет, — тут же сказал страж. — Но знаю наверняка, что это древняя, враждебная нам и проклятая вещь.
— Можно ли как-нибудь снять проклятие?
— Мне это не под силу, здесь потребуется власть богов.
— Ну тогда не походатайствуешь ли перед богами за меня? — спросил Каспар.
В разговор вступил Самас, до тех пор молчавший:
— Тебе надо попросить монахов в каком-нибудь храме, чтобы они обратились к нам с просьбой о ходатайстве.
Каспар не смог скрыть переполнившее его раздражение.
— Так меня сюда и отправили монахи!
Джелеми поднялся.
— Уже поздно, ты устал. За завтраком мы еще побеседуем об этом.
— Я провожу тебя в твою комнату, — предложил Самас.
Каспар прошел вслед за невысоким монахом через коридор, в котором не было ни мебели, ни украшений, к каменной лестнице в дальней части дома.
— Когда-то, —
— Трое? Я видел только вас двоих.
— Страж Андани спустился в Испар, чтобы купить кое-что для нас.
— Где этот Испар? В трехстах — четырехстах милях отсюда?
Самас кивнул.
— Мы ходим туда примерно каждые пять лет, в зависимости от того, нужно нам что-нибудь или нет. В основном мы живем за счет нашего хозяйства, но не все можем сделать собственными руками. А за покупками ходим по очереди. Если не покидать бастион время от времени, то можно заскучать. В следующий раз пойду я.
— Сколько лет ты здесь служишь?
Самас остановился возле двери со словами:
— Вот тут ты сможешь переночевать, — а затем произвел в уме какие-то подсчеты. — К следующему празднику летнего солнцестояния будет четыреста тридцать два года, как я здесь.
Потрясенный, Каспар только и мог сказать:
— Ты… выглядишь гораздо моложе.
Самас рассмеялся:
— В служении богам есть свои положительные стороны. — Посерьезнев, страж заметил как бы про себя: — Нам нужны новые служители. Мы спрашивали богов, как нам поступить, сейчас ждем ответа.
— И как давно ждете?
— Недолго, — сказал Самас, — всего двадцать семь лет.
Каспар пожелал монаху спокойной ночи и вошел в приготовленную для него комнату, точнее — монашескую келью. В ней находились циновка, служившая постелью, масляная лампа, кремень и огниво, чтобы ее зажечь, грубое одеяло, таз и кувшин со свежей водой. В тазу стояла металлическая кружка.
Каспар не надеялся, что сможет уснуть в таком взвинченном состоянии — он волновался, что не получит ответов на свои вопросы, а ведь утром его попросят уйти. Но только его голова коснулась циновки, как он провалился в сон.
Проснулся он на рассвете. Пройдясь по коридору, обнаружил в одном из помещений ванну, а в ней — достаточно воды, чтобы помыться. К сожалению, у него не было мыла, чтобы постирать, но, рассудил Каспар, уж лучше ходить в грязном, чем в мокрой одежде тащить на спине доспех.
На кухне его уже ждали оба стража. Джелеми пригласил гостя за стол, где дымилась миска овсянки, рядом лежал свежеиспеченный хлеб. Завтрак дополняли мед, сыр и чай. Каспар с воодушевлением сел к столу.
Пока он ел, стражи сообщили ему о своем решении:
— Мы обдумали то, что ты рассказал нам вчера. Честно говоря, нам не совсем понятно, почему достославный отец Элект из храма Калкина послал тебя к нам. Нам известно не многое сверх того, что знает он.
— Вполне вероятно, что у него не было более серьезной причины, чем желание переложить проблему со своих плеч на плечи кого-то другого, — поделился своим соображением Каспар.
Джелеми и Самас обменялись недоуменными взглядами, затем засмеялись.