Возвращение к истокам
Шрифт:
– И в твоем плане есть один существенный минус, Ник, - продолжил говорить Фил.
– Скажи, ты знаешь, чем прославился Евлампий Мученик, покровитель этого монастыря?
Я нахмурился:
– А это так важно?
– Он собственноручно сделал из себя евнуха, - брат показал руками ножницы, говорящее посмотрев на вора, - и основал этот монастырь, как оплот непорочности и благоразумия, сказав, что ни один мужчина никогда не осквернит сию обитель.
Риэл вмиг побледнел, явно представив, как его лишают самого дорогого:
– Эй, я на такое
– Согласился, - я расплылся в улыбке заядлого садиста и указал пальцем на расписку, которую прижимал к груди мой будущий подельник. Но недолго, так как пугать вандала в мои планы не входило, да и настроение было не то, чтобы издеваться над этим болезненным.
– А если серьезно… - продолжил я.
– Фил, как будто ты не знаешь, что даже жрецы частенько нарушают правила, захаживая в Пурпурные кварталы. Менестрелей везде пропускают, тем более, они же сердобольные монахини и должны дать передохнуть с дороги усталым путникам.
– Дадут. За околицей.
Брат был неутолим в своем желании потопить мой и так плохенький план под горой критики. Как и я - удержать его на плаву.
– Это противоречит заповедям Великой. А я их изучал. И довольно плотно.
А также правила для жрецов. Наизусть. За пару дней.
– Одного возможно и пустят, но не двух!
– И оставят умирать от голода и холода на улице?
– я скептически вздернул бровь.
– Еще как оставят и сошлются на предписания Евлампия, если этот “кто-то” будет упрямиться и зачитывать свои несуществующие права.
– А если я буду жрецом? Что тогда? У них не будет выбора, как меня пропустить!
– Менестрель и жрец путешествуют вместе. Ничего нелепей я еще не слышал.
– Ну, тогда я могу жрецом побыть, - сделал одолжение Риэл.
– Святоши обычно парами ходят.
– Ты свое лицо видел?
– недовольно цокнул Филгус, теперь уже критикуя парня.
– Бандиты с большой дороги и то невинней выглядят, чем ты.
Вор скис и недовольно поскреб подбородок.
– А если придет жрец, а за ним и менестрель, но в разное время?
– предложил я.
– Ты хоть сам-то веришь в свой гениальный план?
– усмехнулся брат. Я не верил и считал его глупостью, что злило меня вдвойне. План рассыпался как карточный домик, и я все не мог его спасти.
– Ну, значит, я переоденусь женщиной!
– в сердцах воскликнул я, задетый его придирками, но вдруг замолчал, озаренный этой гениальной идеей.
– Они же должны будут пропустить менестреля и его бедную сестру. Нет, ученицу, а то я на его сестру совсем не тяну! И как я раньше не додумался?
Филгус и Риэл весьма странно на меня посмотрели, и если во взгляде брата читалась некая обреченность, что меня невозможно переубедить, то вор явно думал, что я сошел с ума. Но мне было плевать. Какая разница кем притворяться, тем более, после роли жреца и недалекого фанатичного сектанта меня больше ничего не тронет. Монашки же не полезут под юбку, чтобы проверить принадлежность к своему полу.
Знал бы я тогда, что своим безрассудством и
***
О своем “гениальном” плане я пожалел почти сразу, когда Филгус, махнув на меня рукой и согласившись мне помогать, стал настаивать, чтобы над нашим внешним видом поработали профессионалы. Я, обрадованный, что так легко отделался, опрометчиво согласился на все условия этого прохиндея. А зря. Очень зря, так как через полчаса, после того, как Фил отправил кому-то магический вестник, к нему в дом ворвался Микио. И не просто ворвался, а сияя, как начищенный золотой, с порога властно приказал мне, держа в руках грозные щипцы и расческу:
– Замри, Ники! Сейчас я сделаю из тебя женщину!
Не знаю, как это выглядело со стороны, но мне показалось, что прозвучало довольно… неоднозначно, что я невольно дрогнул и отступил назад, с ужасом взирая на приближающуюся смерть. Что-то мне резко перехотелось, чтобы из меня делали женщину. Я вообще, в тот момент хотел оказаться как можно дальше от этого дурдома.
– Знаете, - от ужаса предстоящей расправы мой голос немного надломился, - я тут подумал и понял, что мой план негоден. Он ужасен. Я лучше пойду.
Да только мне не дали сделать и шагу - Филгус и Риэл перегородили путь к двери, а потом и вовсе, силком посадили обратно в кресло. Предатели.
– Ну уж нет, Ники, - еще насмешливо заявил брат.
– Поздно метаться. Пора отвечать за свои поступки.
Риэл зловеще захохотал, показывая рукой ножницы. Нет, с его граблями получился целый секатор - он явно долго будет припоминать мне тот случай с распиской.
Словом, я сдался и смирился с неизбежным, дав над собой вдоволь поиздеваться. А чтобы не видеть весь этот ужас и фанатичный блеск в глазах Микио, зажмурился, мысленно проговаривая, что все мои страдания ради Ирен и слез Элисень. Их нужно было забрать, пока Стефан резко не поумнел и не обратил свой взор на принцессу, а ее проведать, заглушив муки совести.
Иллюзии, как и остальная магия, даже такая светлая, вроде целительской, работала в храмах и монастырях довольно нестабильно. Божественная энергия конфликтовала с магической, что делала уязвимой магов в святых местах, а жрецам еще один повод причислить нас к отродьям Настерревиля. Иллюзии талантливого мастера были на порядок сильнее обычных, да и могли продержаться дольше, но Микио не хотел рисковать и решил совместить иллюзии с реальными изменениями.
Он начал колдовать и через пару часов боли и унижений, а также краткого курса Микио, как должна вести себя настоящая дама (кокетливо улыбаться, трепетно смотреть на собеседника и вилять бедрами), меня явили зрителям. Зрители все это время сидели в кабинете Филгуса, пили чай и играли в нарды. Когда я, корячась и пытаясь привыкнуть к туфлям, платью и новой груди, которую мне соорудили из какого-то тряпья, заявился к этим прохиндеям, настала немая пауза, после которой они еще пару минут хохотали, видимо, восхищаясь моим новым образом.