Возвращение к себе
Шрифт:
Роберт еще успел подумать, что прошло не меньше суток… когда Дар с криком взмыл вверх. От неожиданно мощного толчка, человек сильно отклонился назад. Это и спасло: бронебойная стрела, рванув край плаща прошла вскользь по кольчуге, теряя силу, унеслась в сторону Лерна, рванула плащ ему, чтобы под конец, совсем уже на излете, запутаться в кольчужном воротнике Дени.
Толкнув коня коленями, Роберт заставил его отступить под прикрытие густого подлеска.
– Гарет, Соль уводите коней. Хаген, Лерн - ко мне!
Вот
Роберт спешился.
Лошадь - в кусты. Хлопок по крупу - давай, убирайся! Ноги - прочно упереть в землю. До глаз закрыться щитом.
Справа и слева сдвинули плечи друзья. Закованные в броню, прикрытые с трех сторон щитами - они были трудной мишенью.
– Вряд ли их много. Было бы слышно, - пробасил Хаген.
– Спереди нас не взять, сзади, если что, наши шумнут. Подождем.
Каждый оглядывал свою сторону. Слушали. Лес молчал: ни голосов, ни звона оружия.
Даже птицы перестали возиться в кронах, впрочем, их, наверное, распугал Дар.
Мгновения утекали как капли в клепсидре. Ничего не менялось. На них не нападали, ни одна веточка не дрогнула в полдневном безветрии. В сотый наверное раз, обежав глазами поляну, Роберт крикнул:
– Я граф Парижский! Кто здесь, отвечайте!
Молчание. Правда и новых выстрелов не, последовало.
– Отходим.
Трое рыцарей медленно попятились к кустам, за которыми, топтались их кони.
– Стойте!
– голос раздался совсем не стой стороны, откуда, прилетела стрела.
– Если ты и впрямь Роберт, скажи, что ты вынес из Храма во второй день штурма?
– Ничего.
– А с кем ты держал лестницу Вифлеемских ворот, пока не подоспели воины Танкреда?
– Бенедикт! Это ты Бенедикт?!
– Я, Роберт. Можешь вложить меч в ножны, только скажи сначала, что ты тут делаешь?
– Мне надо добраться до замка Филиппа Барна. Я везу послание его вдове.
Кусты впереди расступились. Из них на поляну вышел, или скорее выплыл подобно ладье, Бенедикт Критьенский в полном боевом облачении - Барон де Критьен или Маленький Бенедикт, как его звали в отряде Роберта Нормандского.
Устрашающих размеров рыцарь сильно хромал. Да и лицо, которому положено было пламенеть, как у всякого рыжего, отливало серым.
– Когда умер Филипп?
– крикнул Бенедикт с полдороги.
– Шесть месяцев назад. На Крите открылась рана в груди. Изошел кровью.
– Роберт шагнул навстречу старому знакомому. На середине поляны они обнялись. Вблизи еще больше стала заметна бледность гиганта.
– Ты ранен?
– спросил Роберт, - У меня, тут кони рядом, люди. Если, нужна помощь…
– Сколько вас?
– барон часто дышал. По заросшим рыжей щетиной щекам катились капли пота.
– Пятеро и мальчишка, но кажется уже просто пятеро. Твоя стрела..?
– Самострел.
Не вас я тут дожидался.
На многострадальную вытоптанную и политую кровью поляну начали выходить с одной стороны - настороженные люди Роберта, с другой - четверо кольчужников - люди Бенедикта.
Пятый, треща кустами, выводил на проплешину баронского коня. Животное под стать хозяину - высоченный, с толстыми бабками тяжеловоз.
Дени, к слову сказать, оказался жив и здоров. Стрела влетела между тощей шеей мальчика и широким воротничком из плоских колец, только оцарапав кожу, да в тех кольцах и застряла. Несмотря на благополучный исход, бледный как полотно приблудыш жался к Гарету.
Бенедикт кое-как взгромоздился на свою драконоподобную скотину и отмахнул, следовать за собой.
Замок Критьен отделяла от внешнего мира изрядная полоса дремучего, почти не населенного леса. Пришлому было ой как не просто разобраться в путанице троп и дорожек.
Только по участившимся вырубкам, да следам, оставленным бортниками и углежогами, Роберт догадался о приближении замка. Тропа постепенно превратилась в широкую укатанную дорожку. В колеях стояла черная, припорошенная хвоей вода. Роберт отметил, что хоть дорогой раньше пользовались постоянно, в последнее время забросили.
Свежая гарь - раскатанный по бревнышку, хутор - добавила вопросов.
Замок царил над окрестностями. Подножьем ему служила небольшая возвышенность, окруженная болотистым рвом. Перед воротами ров сужался. Его края укрепили стволами деревьев, торчком вбив их в мягкий грунт. Они же служили опорой для подъемного моста. Вокруг рва валялся срубленный, но не свезенные пока в замок лес. И нигде ни души.
Стало ясно - Критьен готовится к осаде.
Оставив отряд на опушке, Бенедикт двинулся к воротам. После короткого разговора со стражей, хозяин махнул гостям, проезжать. Тяжелый, набранный из целых стволов мост с невыносимым скрипом опустился, но ворота открыли, только когда все собрались на краю рва - предосторожность далеко не лишняя, когда ждешь нападения.
Предки Критьена хорошо понимали, где живут. На широкой, плоской вершине холма, под прикрытием стен, раскинулся целый поселок.
Кроме обязательного для замка донжона, во дворе теснились хозяйственные постройки.
Вдоль стены лепились сколоченные на скорую руку хижины, а то и просто навесы.
Мычали коровы, блеяли овцы, гомонила детвора - это крестьяне из деревни и окрестных хуторов переселились в замок, отсидеться в смутное время за надежными стенами.
Побросав работу, люди настороженно рассматривали незнакомых рыцарей. Кто невзначай брал в руки косу, кто топор, а кто и оглоблю. Из закопченной каменной каморки с плоской крышей выглянул чернобородый кузнец с молотом на плече.