Возвращение к Высоцкому
Шрифт:
У нас дома была сделана запись, где Володя говорит перед какой-то песней: «Посвящается другу моему Олегу Халимонову». Правда, потом я где-то слышала, как он посвящает эту песню Феликсу Дашкову…
Олег закончил академию, и в марте 1974-го мы улетали в Лондон, куда он был назначен в международную организацию по защите моря от загрязнения. Пришел Володя, принес огурцы для нашего сына. В то время это больше, чем персик для Марины в Париже зимой! Наш Андрей ровесник его Никиты. Он очень любил сыновей, приходил с ними к нам. Старался побольше зарабатывать — для них.
А в Лондон Высоцкий с Мариной приезжали повидаться с Олегом и посмотреть
С Володей они останавливались в гостинице, целыми днями гуляли по городу. Пробыли в Лондоне не меньше трех и не больше пяти дней. В советском посольстве попросили дать концерт, предоставили зал, и там такое творилось! Билетов не хватало, сидели, стояли, висели — только бы услышать Высоцкого.
А дома у нас собрались товарищи Олега, которые не попали на концерт. Для них Володя пел за ужином. Точно помню, он исполнил в тот раз, кроме прочего, песни, написанные для «Арапа». Олег всех предупредил: «Никаких магнитофонов!» Нам самим Володя разрешил записывать, потому что знал: без его разрешения у нас никогда ничего не включится.
Да, в 1967 году в Одессе была Людмила Абрамова — длинная девочка с огромными глазами. Красивая, очень мне понравилась. И видно было, что очень любит Володю.
1999
Часть вторая
Возвращение на Беговую
Елена Щербиновская
Мне довелось близко знать Высоцкого, быть свидетельницей многих эпизодов его жизни, его успехов и неудач с 1961 по 1969 год. Не претендуя на роль биографа или исследователя творчества Высоцкого, не стремясь полемизировать с авторами других публикаций, я хочу только поделиться тем, что помню, тем, что дорого мне, — без сенсаций и домыслов.
В 1961 году, снимаясь на Ленфильме в картине «713-й просит посадки», он познакомился с моей двоюродной, старшей, сестрой Людмилой Абрамовой. Она стала его женой, матерью двоих его сыновей и, безусловно, сыграла в те годы очень большую роль в его творческом становлении.
Для начала — несколько слов о моей сестре. Мы с Люсей, несмотря на разницу в возрасте, дружили с детства, много времени проводили вместе. Семья наша жила просто, почти бедно. Время было трудное, послевоенное. Типичная московская коммуналка… Наша замечательная бабушка, которую любили и уважали все соседи, читала нам Гумилева, переводила с листа Киплинга… Люся, еще учась в старших классах школы, ходила в литературное объединение «Юность», писала интересные стихи. А в 1959 году поступила во ВГИК на актерский факультет. Училась у Михаила Ильича Ромма (это его единственный актерский набор). Атмосфера в институте была творческая, интересная. Я тогда бывала во ВГИКе почти на всех спектаклях — зачетных, курсовых. Люся играла в инсценировках Хемингуэя, в «Сейлемских ведьмах» А. Миллера, играла Федру… Как представительница ВГИКа работала на Первом Московском кинофестивале. Однажды ее избрали «Мисс ВГИК». Конечно, за красоту, но не только. Человек яркий, незаурядный, одаренный, она училась блестяще, увлекалась философией и эстетикой, ей предлагали всерьез заняться режиссурой, звали сразу после защиты диплома в аспирантуру. Закончила ВГИК
И вот, еще на третьем курсе, ее неожиданно пригласили сниматься на «Ленфильм». Надо сказать, тогда для нее съемки не были самым важным событием в жизни. Преподаватель ВГИКа известный балетмейстер А. Румнев создавал в то время первый театр пантомимы, в котором Люся собиралась работать вместе с большинством своих однокурсников. Это было главным делом, которому планировалось посвятить долгие годы, а съемки — небольшой эпизод в творческой судьбе. Но случилось так, что именно этот «эпизод» круто повернул всю ее жизнь…
Когда Людмила приехала из Ленинграда, я пришла к ней на Беговую, где она жила тогда вместе с родителями, бабушкой и дедушкой. Она быстро провела меня в свою комнату, вернее, в закуток, выгороженный в двухкомнатной квартире, и познакомила с молодым человеком — актером Володей Высоцким.
Он играл на гитаре и пел «Вагончик тронется» (это была одна из немногих не его песен, которую он любил и часто пел). Держался просто, одет был бедно — старенький свитер, простенький пиджачок. Пел здорово — мурашки по коже… Общаться с ним оказалось сразу очень легко, так, словно мы давно уже знакомы. Я поняла, что этот человек очень дорог сестре, и это с первой же встречи определило мое к нему отношение. Он не был тогда ни знаменит, ни богат, напротив, испытывал трудности, неудачи. С работой — плохо, песни сочинять только-только начинал, — блатные, жаргонные, пел их лихо, восполняя литературные и музыкальные огрехи невероятным темпераментом. Говорил простым, отнюдь не интеллигентным языком, чем поначалу шокировал нашу профессорскую семью (дед наш был профессором-энтомологом, почитал литературу Востока, верил в благородство людей и терпеть не мог Маяковского).
Людмила — яркий человек, остроумный рассказчик, и все ее окружение, ВГИКовские друзья, и атмосфера в доме, в семье, где она выросла, — все это не могло, наверное, не привлечь такого человека, каким был в то время Владимир Высоцкий. А был он наблюдателен, любопытен, его интересовала всякая жизнь, в любых проявлениях. Он подмечал иногда совершенно неожиданные подробности и штрихи. Интересную информацию схватывал буквально на лету, впитывал, пытался осмыслить по-своему. К новым людям относился доброжелательно, иногда настороженно, легко уязвимое самолюбие скрывал за внешней раскованностью.
С момента его появления вся наша жизнь пошла по-другому. Володя сочинял песню за песней, мы ждали их, мы буквально жили ими. От души смеялись, слушая «Рыжую шалаву», «Нинку с Ордынки»… А «Штрафные батальоны», «Парус», «Спасите наши души» глубоко потрясали своим драматическим пафосом. Володя менялся буквально у нас на глазах — рос духовно, культурно, творчески. Он сам как личность и его талант, которые, казалось, существуют как бы отдельно друг от друга, все больше соединялись в единое целое…
Позже Люся говорила, что неудачи в Володиной актерской судьбе тогда в большой степени становились стимулом для создания песен. Потребность в реализации была огромная, но она не находила выхода ни на сцене, ни в кино. В песнях же он выкладывался и как автор, и как актер. Он создавал и проигрывал свои маленькие моноспектакли, и мы часто были первыми зрителями и слушателями. Многие фразы из его песен входили в нашу жизнь, повторялись при каждом удобном случае. Особенно любили мы цитировать «Письмо на сельхозвыставку» и «Ответ». Я и сейчас считаю, что это одни из самых лучших юмористических песен Высоцкого.