Возвращение к Высоцкому

Перевозчиков Валерий

Меня пригласили на спектакль «Десять дней, которые потрясли мир». Помню, тогда всем в фойе прикалывали красные бантики. Володя ко мне подошел, в матросской форме, — он уже знал, что я жена Юрия Васильева, — подошел и приколол мне на блузку бант, — вот тогда мы познакомились и немного поговорили.

А на «Галилее» я уже ходила на репетиции. Ведь Любимов предложил Юре сыграть главную роль… И Юра начал репетировать. Ему было очень тяжело, — у Галилея огромные монологи. Он уходил в театр на целый день, приходил усталый: «Я не могу, я весь измучился…» Он даже свою основную работу забросил. И однажды мне говорит: «Нет, больше не могу. Высоцкий сидит в зале, во втором ряду,

и смотрит… А я — старый дед — на сцене». Месяца два он ходил и репетировал, а потом отказался.

Юрий Васильевич оформлял «Пугачева»…

Да, это было очень красиво: деревянный помост, цепи, топоры… Я недавно делала каталог выставки Юрия Васильева и поместила туда фотографию Высоцкого с этими цепями.

А какие отношения были у Высоцкого и Васильева?

Всегда очень хорошими, но близкой дружбы не было. Как-то раз Володя с Мариной Влади и Бэлла Ахмадулина пришли к нам. Говорили о сестре Марины, которая тогда была тяжело больна. Марина плакала, Володя ее успокаивал.

Володя очень часто бывал у наших друзей — Делюсиных. Вот там мы встречались. Володя у Делюсиных пел. Я помню, что Лев Петрович его записывал.

А отношения Васильева и Любимова?

Ведь Юра оформлял один спектакль на Таганке, когда еще это был старый Театр драмы и комедии, и главным режиссером работал тогда Плотников. Они вместе поставили «Ничего подобного» Дыховичного и Слободского.

А когда в театр пришел Любимов, Юра продолжал там бывать. Они с Любимовым познакомились и подружились. Юра был человеком интересным, очень хорошо рассказывал: и о своей жизни, и о своих знаменитых учителях. И все это он умел передавать в лицах, так что актерские данные у него безусловно были. Потом Юрий Петрович пригласил его оформлять спектакль «Павшие и живые», и Юра предложил эти три расходящиеся дороги и Вечный огонь. Да, ведь у них был еще один замысел — спектакль по Твардовскому «Теркин на том свете». Юра придумал оформление — тот свет! — и интересные костюмы, но спектакль им запретили.

Расскажите, пожалуйста о том, как Юрий Васильевич снимал посмертную маску.

Юра видел Володю буквально за два-три дня до смерти. Там, на Малой Грузинской, была художественная выставка, Юра шел на эту выставку, а Володя выходил из машины, — и они обнялись перед подъездом.

И вот рано утром двадцать пятого звонит Юрий Петрович: «Юра, такой ужас! Володя умер. Приезжайте». Юра взял сына, — Миша уже был студентом Строгановки, — и они поехали на Малую Грузинскую. Сын помогал — надо было развести гипс, подмешивать, размешивать… И они сделали эту маску. Юра говорил мне: «Что там со мной было!» Ему было очень тяжело, очень… А ведь до этого Юра снимал довольно много масок.

А эта фраза вашего мужа о том, что лицо Высоцкого ему помогало, — с чем это связано?

Знаете, в чем дело… Ведь у Высоцкого была отечность, лицо и шея отекли. И было трудно снять слепок. А потом вдруг — раз! Как-то сразу все получилось. Как будто Володя сам вышел из этой формы.

А сколько было сделано посмертных масок?

Я уже не помню, кто и сколько заказывал. Но были сделаны маски из металла. Юра заказал их в Строгановке — фамилию мастера я забыла (фамилия мастера — Гурченко. — В.П.). И Юра ему сказал: «Только чтобы было всего три маски — близким, родным и в театр — и все». И еще

Юра сказал, что форму надо разбить: «Вы мне обещайте, что форму разобьете, чтобы потом не было бесконечных отливок». Этому мастеру Юра дал специальный рецепт (сплав меди и серебра. — В.П.), мастер рецепт выдержал и действительно разрушил эту форму. Я знаю, что одна маска была у Марины, вторая — у Любимова, а третья — в театре. И почему-то эта маска, которая была у Дупака, куда-то делась.

Знаете, Юра ведь делал слепок руки Высоцкого. Вообще таких слепков он делал много. У нас — одна комната, где висят руки друзей Юрия Васильевича. Много слепков я отдала… Назыма Хикмета — в Литературный музей. Булата Окуджавы — в семью… Но вы знаете, иногда они не сохраняются. А ведь каждая рука неповторима, это большая коллекция — ученые, писатели, поэты. Может быть, ее надо было сохранить целиком…

2004 

Валерий Абрамов

Вы помните, как Высоцкий появился в вашей семье?

Моя сестра Людмила училась тогда во ВГИКе, и вокруг нее была целая стая ребят — веселых и интересных. В этой компании было много не москвичей, — так они просто дневали и ночевали на Беговой. И среди этих ребят появился еще один — явно старше, самостоятельнее и мощнее других. Тогда Людмила в Ленинграде снималась в фильме «713-й просит посадку», она прилетала и улетала, и Володя заходил за ней. Когда съемки закончились и они вернулись в Москву, Володя уже зачастил к нам. А ранней весной 1962 года они поженились…

Я не могу сказать, что именно с этого вот момента я помню Высоцкого. Такого не было. Но осталось впечатление мощи, энергии… Эта энергия всегда его окружала — это абсолютный факт…

Вы помните свадьбу?

Со свадьбой тогда было плохо… Мы просто их поздравили по-домашнему. Сохранилась любительская кинопленка 1962 года. Снимали у нас на даче — Володя еще совсем молодой, Людмила ждет первого ребенка… А вот дальше идут уникальные кадры, снятые самим Высоцким, мы видим мир его глазами. Свадьба же была в 1966 году.

Своей квартиры у них никогда не было… Можно ли говорить о бесприютности в их жизни?

Еще с войны у нашего поколения — в современном понимании этого слова — приюта, или уюта, действительно не было. Это с одной стороны. А с другой — он нам был и не нужен. Мы, жившие в коммуналках, знали другое — чувство коллектива… И крик «Наших бьют!» объединял нас гораздо прочнее, чем теперешняя жизнь в отдельных квартирах.

Другой момент. У Володи, как он много раз сам говорил, было две мамы… Все-таки Евгения Степановна на самом деле была ему как мать. Так что по крайней мере два дома у Высоцкого были. А когда Людмила привела его к нам и сказала: «Вот мой муж», — у него появился дом на Беговой. Он туда приходил к себе домой, и к нему относились как к члену семьи…

А потом Нина Максимовна и Володя получили двухкомнатную квартиру на улице Шверника, они довольно долго жили там. В одной комнате — Нина Максимовна, а в другой Володя с Людмилой и детьми. По тем временам квартира была неплохая, был даже встроенный кондиционер. Это экспериментальный дом в Черемушках, во дворе — фонтан… Позже Людмила и Володя с детьми жили на Беговой, родители переехали в «Химки» и в «Медведки».

Вы общались с Высоцким, быть может, в самое интересное время — время его становления, время появления первых песен. А сразу ли вы их оценили?