Возвращение к звездам
Шрифт:
– Мы можем сильно сократить путь, – сказал Хелл Беррел.
Шорр Кан посмотрел на него с недоумением.
– Сквозь Разбитые Звезды? – коротко хохотнул он. – Мне, кажется, придется пересмотреть свое мнение о вас, Хелл.
– Что такое Разбитые Звезды? – спросил Гордон.
Ему ответил Хелл Беррел:
– Вы никогда не задавали себе вопроса: почему область Внешнего
Космоса так богата разнообразным космическим хламом – метеоритами, астероидами и так далее?
– Нет.
– Ученые утверждают, – продолжал Хелл Беррел, – что когда-то, очень давно, здесь встретились два крупных
– Тогда рискнем, – сказал Гордон.
– А у меня есть право голоса? – поинтересовался Шорр Кан.
– Нет, – в один голос ответили Гордон и Хелл Беррел.
Шорр Кан с независимым видом пожал плечами.
– Когда свяжешься с Фомальгаутом, передай им все о заговоре графов, – попросил антаресца Гордон. – Но о Шорр Кане – ни слова. В противном случае они, возможно, не поверят и заподозрят какую-нибудь ловушку.
– Поскольку ты гость Императора, – ответил тот, – я передам сообщение от твоего имени. Есть ли какой-нибудь пароль, ключевое слово, чтобы они поняли, что это действительно ты? Некоторое время Гордон размышлял.
– Скажи, что я тот, кто лечил Коркханна, министра по связям с негуманоидами. Он должен вспомнить.
Маленький крейсер медленно приближался к границам области, где когда-то произошла грандиозная катастрофа. И только здесь Хелл Беррел вызвал на связь Фомальгаут. Закончив передачу, они тотчас нырнули в исполинское облако Разбитых Звезд.
6
Космос, казалось, пылал – столько звезд было вокруг. Его заполняли раскаленные сгустки материи, рожденные некогда космическим взрывом. Под действием сил гравитации большая часть обломков и осколков собралась в огромную сферу, но и вне ее в пространстве было сколько угодно огненных фрагментов звездной материи, имеющих самую разнообразную форму: эллипсоидов, конусов, спиралей, дисков, лент и так далее. Вокруг них обращались огромные темные глыбы и пылевые облака – все, что осталось от планет погибших звезд. Электронные вычислители, дающие команды на двигатели в зависимости от показаний радаров и выбирающие курс, стучали как сумасшедшие. Хелл Беррел, склонившись над пультом управления, внимательно вслушивался в эту мешанину звуков и лишь изредка вмешивался в какой-либо маневр. Но каждое его движение отличалось точностью и неуловимой быстротой. Гордон и Шорр Кан, не отрывая глаз от экранов, с трудом боролись с накатывающими волнами страха.
– Однажды мне довелось пересечь туманность Ориона, – сказал
Гордон. – Теперь я понимаю, что это были детские игры. Здесь настоящий ад. Ты действительно веришь, что у нас есть шанс?
– Да, – ответил Хелл Беррел. – Если только не влезем в непрозрачную для радаров тучу. Но могу подсказать, каким образом вы можете увеличить эту вероятность до ста процентов.
– И каким же?
– Оставив
– Он прав, – отметил Шорр Кан. – Мы не в силах ему помочь. Хотя подождите. Есть одна вещь... Я сейчас вернусь. С этими словами бывший диктатор покинул штурманскую. Гордон опустился в одно из стоявших отдельно кресел, предназначенных для высших офицеров корабля, которые командовали отсюда действиями пилотов. На экранах царил полный хаос, но, насколько понимал Гордон, кораблей преследователей видно не было. На это Хелл Беррел и рассчитывал: противник, увидев, что они входят в область Разбитых Звезд, сочтет их гибель неминуемой и на преследование вряд ли решится. Так и получилось.
Гордон со страхом смотрел на экран, перед которым застыл в напряженной позе Хелл Беррел. Во всех направлениях мелькали огни и разноцветные вспышки, проносились каменные глыбы и осколки всевозможных форм и размеров. Не выдержав, Гордон отвернулся. А он-то считал, что неплохо знает Галактику! Как выяснилось, все, что он раньше видел, это только цветочки... Вернулся Шорр Кан с бутылками и фужерами.
– Я вдруг подумал, что у Обд Долла должен быть где-нибудь бар.
Эти графы не упустят случая пропустить рюмочку-другую. Держите.
Гордон машинально взял протянутый фужер.
– Пить? Сейчас? Здесь? – Он кивнул головой в сторону экрана, сумасшедшей пляски обломков, пыли, цветных бликов и вспышек огня.
– В любой момент какой-нибудь осколок...
Шорр Кан опустился в соседнее кресло.
– Вот именно. Можно ли придумать лучший повод, чтобы выпить?
Неожиданно для себя Гордон улыбнулся. Он был напуган до такой степени, что стал нечувствителен к страху. Страх убил в нем страх. Парадоксально, но предложение Шорр Кана показалось ему сейчас вполне разумным. Хелл Беррелу требовалось одно: чтобы они вели себя тихо и не мешали. Что ж, это не самый худший способ вести себя тихо. Он залпом проглотил содержимое фужера. Вино было молочного цвета, очень нежное на вкус, но обжигало как адский пламень.
– У нас в Темных Мирах таких вин не водилось, – проговорил Шорр
Кан. – Дайте-ка ваш бокал.
– Припоминаю, – отозвался Гордон. – Когда мы с Лианной были в плену на Талларне... Как это было давно! Тогда вы сказали, что хотели бы предложить что-нибудь выпить, но не держите у себя ничего такого. Это не сочеталось бы с суровым образом патриота-аскета, который вы себе выбрали. Шорр Кан с сожалением улыбнулся.
– Да. Но это ни к чему не привело. – Он посмотрел на Гордона, и во взгляде его промелькнуло что-то вроде сожаления.
– Почти вся Галактика была в моих руках. Но тут явились вы!
Должен признать, вы здорово спутали мои карты. В рубке раздался звук столь высокий, что заныли зубы – будто корабль врезался в плотное облако космической пыли и оно, словно огромная терка, принялось обрабатывать обшивку. Гордон в тревоге обернулся к экрану. Мелькание звездных огней стало еще интенсивнее. Темный силуэт Хелла частично закрывал эту феерию красок, как бы олицетворяя символ борьбы человека с Мирозданием. На Гордона накатила новая волна паники. Он поспешно отвернулся и вновь наполнил бокал.