Возвращение капитана мародеров

Крючкова Ольга Евгеньевна

…До скачущего во весь опор за епископской каретой одинокого всадника донеслись предсмертные крики людей, заглушаемые отчаянным ржанием идущих ко дну лошадей. Подъехав к месту предполагаемой трагедии, он остановил коня и спешился. Несмотря на сгустившиеся сумерки, разглядел в траве отчетливые следы колес, обрывающиеся прямо у края обрыва. Всадник осторожно приблизился к кромке берега и посмотрел вниз. На поверхности воды печально покачивались остатки кареты и три человеческих тела.

– Отлично, - прошептал мужчина.
–  Четвертый остался лежать на дороге с разбитым черепом…

* * *

Заседание

Священного капитула окончилось, когда колокола окрестных церквей отзвонили вечернюю зарю. Фернандо де Нойя единодушно был избран магистром нового ордена «Второе пришествие», и герцог де Луна поздравил его с этим и от себя лично, и от имени короля.

Архиепископ, в свою очередь, поблагодарил всех членов капитула за поддержку и понимание, после чего епископы удалились сначала на ужин, а затем – на отдых в специально подготовленные для них по сему случаю комнаты дворца.

Де Нойя, сославшись на усталость, пожелал отужинать в одиночестве. Не успел он уединиться в своих покоях, как к нему пожаловал верный Алехандро де Антекера.

– Ваше преосвященство, епископ де Касэрэс никогда более не побеспокоит вас своими дерзкими выходками, – доложил тот, сняв перстень и протянув его хозяину.

Архиепископ аккуратно принял перстень, водрузил на указательный палец правой руки и лишь затем равнодушно поинтересовался:

– А что же с ним случилось, сын мой?

– Лошади неожиданно понесли, и карета епископа сорвалась с обрыва. И Касэрэс, и его люди погибли…

Де Нойя удовлетворенно улыбнулся:

– Присаживайтесь, сын мой, нам надо поговорить.

Алехандро послушно расположился в кресле напротив.

– Итак, - вкрадчиво заговорил архиепископ, - несколько дней назад я получил прошение от нового алькада[58] города Талавера: им стал ваш дядюшка Сальвадор де Антекера. Пост сей, хочу заметить, весьма ответственный, поэтому неудивительно, что ему понадобился преданный человек. Словом, Алехандро, ваш дядя просит направить вас к нему, дабы вы могли служить у него в качестве альгвазила. И у меня, признаться, нет никаких оснований тому препятствовать…

Де Нойя сделал многозначительную паузу, чем привел Алехандро в еще большее замешательство: он только что оказал хозяину неоценимую услугу, а тот отправляет его в ссылку?!

Словно прочитав мысли телохранителя, архиепископ продолжил:

– Успокойтесь, сын мой! Я не собираюсь расставаться с вами окончательно и бесповоротно. Просто по прибытии в Талаверу вы должны будете стать моими глазами и ушами! Альгвазил, как известно, представляет в городе светскую власть, однако не забывайте, что есть еще и власть духовная, а вы отныне не только принадлежите к ордену «Второе пришествие», но и являетесь моим доверенным лицом…

Алехандро крайне удивился: орден учредили буквально час назад, а он, простой телохранитель, стал уже одним из его главных членов, облеченных доверием самого магистра?! Мгновенно осознав сулимую новой должностью выгоду и ни одним мускулом не выдав внутреннего смятения, молодой человек тотчас согласился покинуть Толедо и вернуться в свой родной город. Вернуться уже в совершенно иной ипостаси.

Глава 2

Талавера встретила Алехандро ничуть

за прошедшие пять лет не изменившейся: те же мрачноватые городские ворота, те же узкие извилистые улочки, та же бурлящая и горланящая центральная площадь, те же древние церквушки, зажатые меж обветшалыми домами… Единственное, что, на взгляд Алехандро, изменилось, так это лица горожан: они стали более напряженными и отстраненными одновременно. Словно талаверцы чего-то боялись…

Неспешно продвигаясь с детства знакомыми улицами, новоиспеченный альгвазил почувствовал вдруг, как сильно забилось сердце: он вспомнил невольно Бланку, бывшую свою возлюбленную. Теперь она, увы, уже жена графа Луиса де Сория. А ведь когда-то именно любовь к Бланке вынудила его покинуть родной город…

Изабелла де Антекера, мать Алехандро, изначально была настроена против отношений сына с Бланкой де Реаль, ибо считала девушку излишне легкомысленной, если не развратной. Юная Бланка и впрямь вызывающе тогда одевалась, совершенно не обращая внимания на замечания матери и окружающих. Пренебрегая советами святой церкви выглядеть скромно и непорочно, девушка, словно нарочно разжигала в мужчинах страсть своим видом. Она категорически отвергала строгие платья с жесткой фрезой, предпочитая смелые французские стили и яркие, насыщенные цвета.

Однажды отец Моравиа не выдержал и устроил девушке публичный разнос прямо во время проповеди, однако Бланка в ответ лишь дерзко усмехнулась. Ее мать, почтенная вдова донна де Реаль, не на шутку испугалась тогда, ибо подобное поведение грозило темницей, а уж там непокорной дочерью мог заняться сам отец Доминго, главный инквизитор Талаверы!

Именно в тот момент пожилой граф де Сория и предложил пятнадцатилетней прелестнице руку и сердце, несмотря на то, что был на тридцать лет старше. Как и положено, гранд прежде переговорил с госпожой де Реаль, а та, разумеется, чрезвычайно обрадовалась и тотчас дала согласие.

Сама же Бланка от материнского решения пришла в отчаяние. Ночью она явилась к Алехандро и уговорила бежать вместе с ней из города. Увы, юных беглецов быстро поймали: у графа де Сория повсюду были глаза и уши, ведь именно его кузен занимал тогда в Талавере пост алькада.

В итоге Бланка, по настоянию матери, пошла под венец с графом, а Алехандро было предложено покинуть город. Правда, де Сория поступил благородно: он дал незадачливому сопернику рекомендацию для поступления в личную гвардию архиепископа де Нойя. Последний очень скоро заметил ловкого и сметливого юношу и даже приблизил к себе, назначив одним из главных телохранителей.

Теперь же Алехандро возвращался в родной город не чьим-то телохранителем, а альгвазилом – представителем местной власти. Облеченным, к тому же, доверием самого архиепископа. Алехандро мысленно представил, как вонзает басселард[59] в горло графа де Сория, и, к своему удивлению, испытал от сей фантазии явное наслаждение.

* * *

Алехандро подъехал к отчему дому. Густо увитые диким виноградом ворота, утопающая в разводимых матушкой цветах открытая терраса на втором этаже, застекленные разноцветным стеклом узкие окна – ничего не изменилось! Алехандро постучал по воротам висящим на них медным кольцом. Створки медленно распахнулись.