Возвращение клипера «Кречет»
Шрифт:
В городе, сложенном из мелового камня и серого ракушечника, не так-то легко найти здание или забор из кирпичей. Наконец Владик оставил Тильку в луже у красной трансформаторной будки. Они договорились встретиться через пару дней, и Владик, махая сумкой, поскакал на рынок.
Но путь лежал мимо библиотеки, и, конечно же, Владик подумал: «А почему бы не заглянуть к Гоше?»
Гоша сидел над тетрадкой и грыз карандаш. Владику он обрадовался.
– Послушай, что я сочинил!
Над морем
Луну запалил, как большую свечу.
Летел в океане прославленный «Кречет».
И мне показалось: я в небе лечу.
– Молодец! – сказал Владик. – Гоша, а я вчера тоже летал! Правда! С зонтиком…
И он стал рассказывать Гоше про вчерашние приключения.
Гоша охал, удивлялся, махал растопыренными ресницами, дергал себя за бороду, качал головой и, когда слышал про опасности, озабоченно говорил: «Ай-яй-яй». А если человека так замечательно слушают, ему хочется говорить еще и еще. Поэтому рассказ у Владика продолжался почти полчаса. Наконец Владик выдохся и обессиленно бухнулся на Гошину корабельную койку.
– Ай-яй-яй, – последний раз проговорил Гоша. – А если бы ты где-нибудь грохнулся?
– Ну, вот еще! – откликнулся Владик, болтая в воздухе ногами. – Полеты я вполне освоил, зонтик надежный… Жаль только, что теперь надо нести в мастерскую.
Гоша быстро отвел глаза, чтобы Владик не прочитал в них такую мысль: "Ну и слава Богу, что в мастерскую. А то еще брякнешься…»
– Сейчас чайку заварю, – бодро сказал Гоша. – Тебе с сахаром? – Сам он пил соленый чай.
– Ага… Вообще-то я завтракал…
– А у меня апельсиновое варенье припасено. Специально для тебя.
– Тогда конечно! – обрадовался Владик.
Гоша завозился у плитки, приговаривая:
– Заварим покрепче, попьем побольше… Чаек с утра – дело полезное, мозги прочищает… Я полночи не спал, теперь надо освежиться.
– Почему не спал? – спросил Владик, валяясь на койке. – Разве у гномов бывает бессонница?
– Не бессонница! Все над поэмой сидел. Думал, как ее закончить. Главную рифму искал… – Гоша оглянулся на Владика.
Владик перестал дрыгать ногами и сел. Он вспомнил, что обещал Гоше помочь с этой рифмой.
– Я тоже искал, – сказал Владик и слегка покраснел. – Пока что ничего в голову не идет… Гоша, я буду еще думать…
Он встал и осторожно вышел на балкон. Солнце по-прежнему летело среди косматых облаков. Шумели деревья, и внизу, на тротуарах, вспыхивали лужи. Влажный ветер был теплым и сильным. Он толкал Владика в грудь упругими ладонями. Владик наклонился ему навстречу, перегнулся через перильца.
– Владик, не упади, – сказал из комнаты Гоша.
– Зачем это мне падать?
– Смотри, слетишь с балкона, а зонтика-то сейчас нет…
Владику показалось, что при таком ветре и при таком хорошем настроении можно полететь и без зонта. Раскинуть руки, грудью лечь на
От карниза крыши на башенке тянулась к балкону обвитая плющом веревка. Владик ухватился за нее, встал на перильца. Они задрожали под ногами, на секунду сделалось жутковато. Но ветер тут же развеял страх. Он был плотным и надежным, этот ветер. Владик наклонился ему навстречу. Ветер держал его. Еще немного – и в самом деле подхватит, понесет, как сдутое с крыши голубиное перо. Летело солнце, летели облака, летел ветер! Почему бы не полететь и Владику? Он улыбнулся и, качаясь на перильцах, отпустил веревку…
– Владик! – ахнул за спиной Гоша. Что-то загремело в комнатке, сильная рука рванула Владика за рубашку. – Назад!..
Но сам Гоша не удержался. Тяжелым своим телом он пробил перильца и ухнул в пустоту.
Как быстро и страшно может измениться жизнь. В один миг! Только что было чудесное утро, блеск веселого солнца, летящая радость. И вдруг… распластанный на тротуаре Гоша.
Когда Владик скатился по лесенке и выскочил на улицу, Гоша уже не лежал. Он сидел у стены под окнами библиотеки, раскинув громадные ступни и упираясь ладонями в мелкие лужицы. Глаза его были закрыты.
– Гошенька! – заплакал Владик. – Что с тобой? Гоша!
Гошины торчащие ресницы поднялись. Он даже слегка улыбнулся. В его синих ребячьих глазах была растерянность и виноватость.
– Ах ты, какая неприятность… Как же это получилось… – тихонько простонал он.
Владик сел перед ним на корточки.
– Гоша! Ты зачем так? Гоша, я же не падал… Гоша, ты сильно ушибся?
– Да ничего, ничего… Только что-то внутри… Пойдем-ка, Владик, а то нехорошо. Прохожие увидят, скажут: что такое?
Он вдруг довольно быстро встал. Пошатался и выпрямился. Ухватил Владика за плечо. Владик обрадовался: раз Гоша может идти, значит, не так уж все страшно.
– Гоша, тебе очень больно?
– Ничего, ничего, Владик. Не очень… Они осторожно прошли под арку в библиотечный двор – там была дверь, ведущая на лесенку, в башню. Но в пяти шагах от двери Гоша вдруг опустился на четвереньки. Дополз до ствола платана, привалился к нему спиной. Владик бухнулся перед ним на коленки – в ломкую сухую траву.
– Гоша! Ты что? Плохо, да? Гоша, скажи… Я сейчас «скорую помощь» вызову! – Он вскочил.
– Постой, Владик, постой… У гномов «скорой помощи» не бывает. Я так посижу…
Владик беспомощно затоптался и снова заплакал.
– Это из-за меня… Гоша, ты когда поправишься, отлупи меня как следует, ладно?
– Вот еще глупости, – проворчал Гоша и опять немножко постонал. – Это я сам виноват, такой дурак неуклюжий. Старый потому что… Вот и значит, что помирать пора.
– Гоша, не выдумывай! – отчаянно сказал Владик.