Возвращение колдуна
Шрифт:
Неожиданно Стэн Коэн остановился. Он приложил указательный палец к губам, потушил свой факел и дал нам знак, чтобы мы сделали то же самое. Я послушно бросил факел на землю и уже поднял ногу, чтобы наступить на него, однако в последний момент мне показалось, что я увидел череп, из пустых глазниц которого выкатываются черные волосатые крысы.
Я попытался отделаться от видения, но мне это не удалось, и в душе осталось глухое ощущение беспокойства, которое было еще хуже, чем настоящий страх. Мысль о том, что мы можем остаться здесь, в полной темноте, была для меня почти невыносимой. Но так должно было быть. Коэн подробно объяснил нам, насколько чувствительны онибыли
Признаться, я не нуждался в этом. Моей фантазии вполне хватило бы, чтобы представить себе все возможные и невозможные варианты.
— Ну давайте же! — нетерпеливо позвал Коэн.
Обреченно вздохнув, я наступил ногой на факел. В тот же миг темнота окутала нас, словно удушающее облако. А затем, словно вторая, более мощная волна, накатил и страх. Это было жуткое ощущение, потому что его даже нельзя было назвать страхом, какой мне не раз приходилось испытывать. Оно было до такой степени сильным, что мое интеллектуальное сопротивление перестало действовать. На какой-то миг я полностью потерял контроль над собственным разумом. Моя возбужденная фантазия начала рисовать мне такие вещи, которых здесь не было: шуршание, исходящее от больших волосатых тел, бродивших вокруг нас в темноте; тихий, но злой писк и шипение невидимых во тьме тварей, которые постоянно за нами наблюдали, нет, еще хуже… следили.
Я зажмурился и так сильно сжал челюсти, что услышал, как заскрипели зубы. От неожиданной боли на глазах выступили слезы, но именно благодаря болевому ощущению ужасные картины, которые возникли в моем воображении, исчезли. Несмотря на это, я еще несколько секунд стоял со сжатыми кулаками, прежде чем осмелился немного расслабиться и осторожно открыть глаза.
В первый момент я не увидел ничего, только кромешную тьму. Но затем мне показалось, что сквозь темноту пробивается слабый лучик зеленого света, правда где-то далеко, на неопределенном расстоянии впереди нас. Я услышал шелест и заметил, как рядом со мной двинулась тень. В следующее мгновение чья-то рука дотронулась до моего плеча.
— Все в порядке? — спросил Коэн.
Я кивнул, но только потом понял, что Коэн вряд ли увидел мой кивок в темноте, поэтому сказал вслух:
— Да.
Выпрямившись во весь свой рост, Стэн приблизился вплотную ко мне и сказал:
— Я знаю, что вы едва не сходите с ума от страха. Такое случается под землей почти с каждым. Даже со мной. Я бывал здесь уже много раз, тем не менее всегда повторяется одно и то же. — Он немного помолчал, а когда продолжил, голос его звучал по-другому, чуть мягче. — Я не знаю, почему так происходит, — тихо произнес Стэн. — Наверное, это связано с самими ходами. А может, и с каким-то газом, который есть в воздухе под землей.
Казалось, он и сам не верил в то, что говорил сейчас мне. Но его слова напомнили мне о том, что Коэн сказал раньше и о чем я почти забыл.
— Ходы? Раньше вы говорили…
— Я знаю, что говорил раньше, — прервал меня Коэн. — Пойдемте, будет намного проще, если вы сами увидите, что я имел в виду.
Он развернулся, схватил меня за запястье и повел за собой как маленького ребенка. Несмотря на почти полную темноту, он двигался с сомнамбулической уверенностью. «Или же, — подумал я, — у него были глаза как у кошки». Но скорее всего, Коэн-младший так часто бывал здесь, что знал буквально каждый квадратный сантиметр пути. Второе объяснение показалось мне более вероятным, чем предыдущее.
Когда мое терпение, казалось, уже исчерпало себя, странное сияние впереди стало быстро усиливаться и
Нет, мысленно поправил себя я, не исходил, а вытекал.Мне казалось, что это была наиболее верная характеристика для его описания. До того как я заметил этот свет в первый раз, он показался мне лишь странным, хотя уже тогда волнующим образом напоминал то дьявольское зеленое свечение, которое я видел вчерашней ночью на кладбище в Сэйнт Эймсе. Сейчас же он был просто угрожающим. Это был самый отвратительный свет, который я когда-либо видел. И хотя я очень хорошо знал, что физически такое невозможно, у меня возникло ощущение, будто этот свет двигается — медленно, словно исподволь, тяжелыми волнообразными толчками, как светящийся газ или вода. И наблюдать за этим процессом было очень неприятно.
— Что это? — спросил я.
Станислас Коэн резко остановился и, повернувшись, наградил меня гневным взглядом.
— Ведите себя тихо, черт возьми! — прошипел он. — Мы подошли к ним очень близко. — Он указал на шахту, которая виднелась на расстоянии не более трех шагов от нас. — Вы сможете спуститься туда?
Я кивнул. Коэн скорчил такую гримасу, словно хотел сказать: «Ну хоть что-то вы умеете». Потом он быстро подошел к шахте и осторожно встал на колени у самого края. Когда Говард и я присоединились к нему, мы увидели целый ряд ржавых железных колец на противоположной стороне шахты, которые уходили вниз. Они не были расположены точно друг под другом, но, несмотря на явное смещение, ими вполне можно было воспользоваться как лестницей. Я не смог рассмотреть, где они заканчиваются, так как этот чужеродный свет был здесь намного интенсивнее и уже через несколько ярдов проем шахты терялся в плотном зеленом тумане.
Коэн еще раз бодро кивнул мне, затем, не выпрямляясь, вприсядку обошел шахту по кругу (что выглядело, честно говоря, немного комично) и начал без промедления спускаться по кольцам. Мы должны были последовать за ним — хотелось нам этого или нет. Но неприятное чувство, которое у меня появилось чуть раньше, теперь усиливалось с каждой минутой.
Спуск был очень утомительным, так как расстояние между железными кольцами все время было разным. К тому же время, как видно, поработало и здесь, под землей: некоторые кольца распадались прямо под ногами или их вообще не было, так что несколько раз моя нога болталась в воздухе и для следующего шага приходилось изворачиваться как гимнасту. Один раз даже я потерял опору и повис над пустотой на одной руке, пока Коэн не поднялся немного вверх и не схватил меня за ногу, чтобы поставить мою ступню на следующее надежное кольцо.
Я весь вспотел, пока мы наконец добрались до самого дна этой ужасной шахты и вновь ощутили под ногами твердую почву. Тяжело вздохнув, я обернулся, хотел уже сделать шаг вперед и только в последний миг удержался от крика, потому что Коэн грубо схватил меня за ворот и рванул назад.
То, что я посчитал твердой почвой, было всего лишь каменным карнизом шириною в две руки, за которым стена обрывалась вертикально вниз на тридцать-сорок футов в пустоту. Земля под нами была наполнена непонятным бурлящим движением. В воздухе стояла вонь, затруднявшая дыхание.