Возвращение колдуна
Шрифт:
Говард, кашляя и задыхаясь, проковылял мимо меня прямо в сторону бушующего пламени. Его фигура, казалось, растаяла на фоне разгулявшегося пожара, и я увидел, как под его ногами начало тлеть деревянное покрытие.
— Говард! — закричал я несвоим голосом. — Ты с ума сошел? Вернись!
И опять все здание содрогнулось, как от удара мощного молота. Пламя, казалось, стояло плотной стеной всего в нескольких шагах от Говарда. Развороченный пол жарко тлел, огненные языки облизывали потолок, отчего стены ломались и рвались как игрушечные. От яркого света у меня в глазах стояли слезы, и я смутно различал Говарда сквозь слепящую пелену.
Когда же я наконец увидел, как Говард отчаянно
Едва мы добрались до ванной, как вслед за нами ворвались слепящие языки пламени. Воздух превратился в кипящий сироп. Говард вскрикнул, собрался с духом и, прикрыв руками лицо, вернулся к двери, чтобы захлопнуть ее ударом ноги. Его отчаянный поступок обеспечил нам короткую передышку, но дверь начала тлеть прямо у нас на глазах. Жуткий ярко-голубой свет пробивался сквозь щели, а замок и дверные петли мгновенно накалились докрасна. Небольшое пламя уже накинулось на дверь со всех сторон, но самый страшный жар она все-таки удерживала по крайней мере еще несколько секунд. Возможно, именно эти секунды и были нужны нам.
Когда Говард вернулся, я уже открыл дверь в ванную и полез в шахту. Камень стал вибрировать под моими руками, словно живое существо, а из глубины на нас пахнуло бурлящей жарой, как из камина. Красные отблески света дрожали на черном дне шахты, и весь дом как будто сотрясался в судорогах. Но до шахты огонь еще не добрался! Смертельная волчья яма, которой я чудом избежал не далее как вчера, теперь могла стать нашим единственным спасением!
Это был страшный спуск. Как только мы спустились на несколько метров, над нами раздался странный треск, и шахта неожиданно наполнилась беспощадным ярким светом. Я почувствовал, как балка, по которой мы сползали, в течение нескольких секунд стала горячей, а потом и вообще начала тлеть прямо под пальцами. Острая боль иголками вонзилась в мои ладони, однако я продолжал спуск, пока не увидел, как Говард вдруг оторвался от балки и с беззвучным криком полетел вниз.
Затем я тоже потерял равновесие и камнем упал в пропасть.
Падение казалось бесконечным. Мимо меня стремительно проносились стены, скрытые стальные штанги и растрескавшиеся балки, а надо мной бушевал раскаленный ураган из жара и света. Последнее, что я запомнил, была мысль о Говарде, крик которого звучал у меня в ушах, а затем внезапно оборвался.
В следующее мгновение мои ноги с такой силой ударились о плотную поверхность, что едва не вдавились в тело, вытолкнув при этом весь воздух из легких. Все произошло в течение одной-единственной секунды. Однако то, что я считал смертельной каменной глыбой, разверзлось, и меня накрыло ледяной волной. Вода надо мной сомкнулась, и я погрузился в черную глубину.
Из-за высокой скорости падения я глубоко ушел под воду и больно ударился о камень или скалу. Тухлая вода затекла мне в рот; я сглотнул ее, изо всех сил подавляя желание вдохнуть, и поплыл наверх. Когда я поднялся на поверхность, меня окружил дрожащий белый свет. Где-то далеко передо мной, словно пробка на черных волнах, качалась голова Говарда. Я услышал его голос, но не мог понять, что он кричал мне.
Что-то горячее зацепило мою щеку, и неожиданно возле меня поднялся фонтан брызг, как от пушечного выстрела. Мои волосы загорелись, но вода
В ужасе я рванулся вперед и, почувствовав новый удар и закрыв глаза, нырнул. Проплыв под водой четыре или пять метров, пока мои руки не уперлись в грубый камень, я снова поднялся на поверхность и, откашливаясь, стал осматриваться.
То, что я увидел, заставило меня содрогнуться. Шахта осталась позади, правда не очень далеко, но все же достаточно для того, чтобы в меня больше не могли попасть горящие обломки, падающие сверху. Волна обжигающего жара вырвалась из шахты, и над нами будто взошло голубое пылающее солнце. Вода кипела от раскаленных камней, которые беспрерывно падали с высоты, и даже на самом дне теперь горел яркий свет, будто этот адский огонь продолжал тлеть и под водой.
Я оторвался от этого ужасного зрелища и огляделся в поисках Говарда. Затем, сделав три или четыре мощных рывка, я приблизился к нему. Тем временем Говард достиг противоположного берега канализационного коллектора и как раз собирался залезть на узкий каменный карниз, которым был огражден канал. Последним усилием воли я подтянулся за ним на спасительный камень и завалился на несколько секунд, тяжело переводя дух. Мое сердце бешено колотилось, а в ушах шумела кровь.
— Нам нужно… дальше, — прохрипел Говард.
Его голос звучал странно. Искаженный, он словно ударялся о сводчатый потолок канала и отдавался дрожащим эхом. В свете шипящего пламени на поверхности воды его слова приобрели зловещий оттенок.
Я приподнялся, стер с лица воду и грязь и попытался ответить, но из моего рта вырвалось лишь беспомощное кряхтение.
— Быстро, — сказал Говард. — Нам нужно уходить отсюда. Боюсь, потолок скоро не выдержит.
И словно в подтверждение его слов, в тот же миг по туннелю прокатилось ощутимое дрожание и где-то позади нас из потолка выпал первый камень, звонко шлепнувшись в воду.
Я послушно развернулся, и, прижавшись плотнее к стенке, мы побрели по узкому карнизу прочь из коллектора. Туннель застонал от веса обрушившегося дома, и этот шум разбудил во мне воспоминание о другом пожаре, во время которого огонь вел себя так же неестественно. Но это было очень давно…
Где-то через пятьдесят ярдов карниз расширился, а потолок стал выше, и из низкого туннеля мы вскоре вышли в высокий круглый грот со стенами, выложенными грубо отесанным камнем. Канализационный канал превратился в плоское круглое озеро, вода из которого шумно стекала через второй, более низкий, туннель с другой стороны грота. Облегченно вздохнув, я сделал еще несколько шагов в глубь грота, затем облокотился о стену и бессильно опустился на землю. Неожиданно подземный мир завертелся перед моими глазами, и мне стало плохо. Две-три секунды я боролся с подступившей тошнотой, а затем сдался и, наклонившись в сторону, вырвал.
Когда я снова мог ясно видеть и думать, передо мной возникла пара ног. Человек стоял прямо в луже блевоты, но это, казалось, совершенно не смущало его. Напротив, я вдруг услышал низкий смешок, который звучал не очень-то дружелюбно… Я заморгал и с трудом выпрямился, поднимая голову. Воистину, эти ноги были самыми огромными из всех, какие мне когда-либо доводилось видеть. Но они вполне соответствовали телу двухметрового здоровяка, у которого были такие широкие плечи, что это выглядело очень уродливо. А его лицо… Его лицо было сплошным кошмаром.