Возвращение королевы
Шрифт:
— Мы уже здоровы! — заверил его Лута.
Оглядев воинственные лица своих друзей, Тамир с грустью подумала о том, что не все они доживут до конца войны.
Однако мысли о войне ненадолго отступили, когда Тамир и Ки возвращались к себе. Дойдя до двери своей комнаты, Ки остановился, вид у него был смущенный. Тамир поняла: он ждет, когда она скажет, где ему следует ложиться спать.
Она тоже заколебалась, слишком остро ощущая присутствие стоявших неподалеку стражей.
Ки посмотрел в сторону гвардейцев и вздохнул.
—
Позже, лежа одна в огромной кровати со свернувшимся в ногах Рингтэйлом, она легонько провела пальцем по губам, вспоминая их поцелуи.
«Я — королева. Стоит мне только захотеть, и он окажется в моей постели!» — твердила она себе и сама краснела от своих мыслей. Может, лишь страх бросил их в объятия друг друга и Ки уже жалеет о своем минутном порыве?
Тамир поспешила прогнать эти мысли, но горький привкус сомнения остался. Теперь, когда они вернулись в Атийон, Ки вел себя совершенно как прежде.
«Но ведь и я тоже… К тому же сейчас не время думать о любви!»
Строгая отповедь Нари тоже заставила ее призадуматься. Ведь от такой любви рождаются дети, если потерять осторожность. Нари вручила ей кувшин, полный маленьких шерстяных колечек, на всякий случай.
На всякий случай…
Чем больше Тамир тянуло к Ки, тем сильнее ее пугала мысль о настоящей близости. Ведь заняться любовью с Ки означало бы окончательно признать и почувствовать себя девушкой, нет… женщиной.
Но, несмотря на все страхи, она не могла не думать о том, что Ки совсем рядом. А кровать была такой огромной и такой одинокой… Тамир потрогала подсохший шрам на подбородке. Каждый раз, видя в зеркале шрам, она вспоминала, как они лежали в их старой кровати в замке. Тамир медленно провела рукой по шее, по груди, представляя, как ее ласкают руки Ки…
Когда ее пальцы коснулись шрама Лхел, она вдруг вспомнила слова колдуна. Что он хотел сказать? Рана давно зажила. И совсем не болела.
Тамир гладила мягкую шерсть кота, думая о светлых волосах Ки. Впервые она подумала, как сложились бы их отношения, если бы она была обычной девушкой, без темных тайн в прошлом и без великого предназначения впереди, и если бы ни один из них ни разу в жизни не видел Эро.
— Если бы да кабы, росли б во рту грибы… — прошептала она в темноту. Она была той, кем была, и изменить это было невозможно.
Но когда она наконец заснула, ей приснился не Ки, ей приснилось сражение. Она снова увидела утесы, и алое знамя Корина на этот раз было гораздо ближе…
Глава 42
На следующее утро Тамир поднялась рано, чувствуя себя на удивление бодро. Смирившись наконец со своим предназначением, она горела желанием двинуться в поход. Раз уж это было единственным способом увидеться с Корином, значит, так тому и быть.
Уна еще не подошла, и Тамир насладилась свободой, одевшись самостоятельно, маленький Балдус лишь немного помог ей. Тамир надела ожерелье и браслет, подаренные ей ауренфэйе, и как раз расчесывала волосы, когда в дверь постучал
— Что случилось? — спросила Тамир.
— Э-э… ничего, — ответил Ки, направляясь к подставке с латами. — Хочешь надеть кирасу?
— Да, — кивнула она, озадаченная его странным поведением.
Ки помог ей надеть сверкающие нагрудные латы и застегнул пряжки на боках.
— Ну вот. Я похожа на королеву-воительницу? — спросила Тамир, пристегивая пояс с ножнами.
— Похожа.
И снова по лицу Ки пробежала тень неуверенности.
— Балдус, пойди-ка собери всех компаньонов и лорда Фарина. Скажи им, я готова к приему.
Паж умчался выполнять приказ.
— Как там Лута и остальные, хорошо спали? — спросила она.
— Да.
— Калиэль, конечно, не изменил своих намерений?
— Не изменил. Но Танилу стало лучше. Он всю ночь спал рядом с Калиэлем, а теперь не отходит от него ни на шаг. И Калиэлю тоже, кажется, полегчало.
— Надеюсь, они поправятся.
— Позже я отведу Луту и Бареуса к оружейнику. Они хотят идти в поход с тобой. — Ки протянул руку к пряди волос, попавшей под латы, вытащил ее, потом легонько коснулся большим пальцем шрама на ее подбородке. — Вид, конечно, не очень… но он уже заживает.
Они стояли совсем близко, почти касаясь друг друга. И, поддавшись внезапному порыву, Тамир дотронулась до следа драконьих зубов на его щеке.
— Твой тоже.
— Он давно не болит. — Ки не отрывал взгляда от ее подбородка, едва ощутимо скользя пальцами по ее щеке.
От этого по плечам и рукам Тамир пробежала легкая дрожь, в ней вновь проснулись восхитительные ощущения, ошеломившие и смутившие ее в ту ночь в старом замке, и от чувства одновременного обладания двумя телами перехватило дыхание.
Она подошла ближе и осторожно коснулась губами губ Ки. Он нежно ответил на поцелуй, обхватив ладонями ее лицо. Тамир запустила пальцы в его мягкие теплые волосы, и тело ее наполнилось жаром — и одновременно холодом. Внезапно осмелев, она обхватила его руками… но тут ее кираса ударилась о его грудь, и Ки рассмеялся.
— Полегче, твое величество! Твоему смиренному оруженосцу ребра еще пригодятся.
— Ты мой вассал, лорд Киротиус, — поправила его Тамир, хихикнув, и снова обняла, уже осторожнее, вглядываясь в его карие глаза и видя в них отражение собственного изумления. Сладкая боль между ногами усилилась и поползла куда-то вглубь…
Тамир уже готова была снова поцеловать Ки, но звук открывающейся двери заставил их в смущении отскочить друг от друга.
В проеме стоял Никидес и весело смотрел на них.
— Тут пришли Фарин, мастер Аркониэль и тот колдун. Впустить их?
— Конечно.
Тамир пригладила волосы, стараясь сообразить, не слишком ли разгорелись ее щеки.
Ки отошел к подставке для лат и, пытаясь скрыть смущение, сделал вид, что проверяет кольчугу.
Ухмыльнувшись еще шире, Никидес удалился. В комнату торопливо вошел Аркониэль с большим свитком под мышкой. На смущение парочки он не обратил никакого внимания, следом шли остальные.