Возвращение королевы
Шрифт:
Шексу, похоже, был удовлетворен, он снова заговорил с Мэти и Аркониэлем.
— Он верит тебе, потому что никто из чародеев Орески не умеет творить такую магию, — сообщил Аркониэль. — Брат только что сослужил тебе великую службу.
— Это не Брат. Это Лхел, — тихо ответила Тамир — Интересно, колдун видел ее?
— Он видеть, — сказал Мэти. — Она просить за тебя.
Шексу еще что-то сказал Мэти, показывая на своих людей, все так же стоявших наверху, потом показал на тропу в том направлении, куда им нужно было идти.
— Он
— Тебе даруется безопасный проход, и Шексу готов поверить твоей истории, но он не может обещать, что тебя везде будут встречать хорошо только потому, что он об этом попросит.
Шексу сказал что-то еще, и Аркониэль поклонился ему.
— Его убедило то, что ты предложила ему свою кровь, и то, что он прочитал в ней. Он говорит, тебе благоволит его богиня. Если ты сдержишь свое слово, тебе ничто не грозит.
— Его доверие — большая честь для меня. — Тамир достала из кошелька на поясе золотую монету и протянула колдуну. На монете были отчеканены полумесяц Иллиора и пламя Сакора. — Скажи ему, что это символы нашего народа. Скажи, что я называю его своим другом.
Шексу принял монету и потер ее пальцами, потом сказал что-то, прозвучавшее вполне добродушно.
— Он доволен, — негромко произнес Аркониэль. — Золото здесь большая редкость, и его высоко ценят.
В ответ Шексу дал Тамир один из своих браслетов — из зубов и когтей медведя.
— Браслет придаст тебе сил в борьбе с врагами и будет служить знаком того, что ты — друг народа гор, — перевел Аркониэль.
— Скажи ему, для меня честь носить такой подарок.
Шексу попрощался с ней и мгновенно исчез среди скал.
— Теперь идти быстро, — сказал Мэти.
Тамир снова надела латы и вернулась к компаньонам.
— Похоже, все обошлось, — пробормотал Ки, надевая на нее перевязь с мечом.
— Но мы пока не пересекли горы.
Глава 46
Из-за смерти Нирина Корин впал в самое мрачное состояние. Ведя свою армию на восток, он никак не мог избавиться от дурных предчувствий.
Налия убила Нирина, в этом у него не было ни малейших сомнений, несмотря на робкие заверения жены о том, что волшебник упал сам.
— Неужели все женщины королевской крови поражены проклятием безумия? — уныло спросил он Албена, когда унесли разбитое тело Нирина.
Мориэль шел следом за носилками, завывая над своим бывшим хозяином, как женщина.
— Сумасшедшая или нет, но она носит твоего ребенка. Что ты собираешься с ней делать? — спросил Албен.
— Не просто ребенка. Девочку. Новую королеву. Я поклялся перед алтарем Светоносного, что она станет моей наследницей. Ну почему, почему я никак не могу избавиться от проклятия?
Этот же вопрос он задал и жрецам
Мысли об Алии и о чудовищах, которых она производила на свет, снова одолевали Корина, и ему опять начали сниться кошмары. Иногда ему снилось, что он стоит рядом с ней в той спальне, где происходили роды; в другие ночи на месте его покойной жены оказывалась Налия, ее изуродованное родимым пятном лицо было искажено агонией, и она выталкивала из себя еще одного проклятого уродца…
Раньше после таких кошмаров его успокаивали Танил и Калиэль. Но и Албен с Урманисом старались как могли, принося Корину вина сразу, как только слышали, что король проснулся.
И еще был Мориэль. Чем дальше Корин удалялся от Сирны, тем больше удивлялся тому, как он согласился возвысить этого пройдоху до компаньона, хотя прекрасно знал, что тот был любовником лорда Оруна и лакеем Нирина.
И все же, несмотря на все опасения, с каждым днем ему становилось легче. Корин вдруг с досадой осознал, что слишком распустился после отъезда из Эро, позволил печали и сомнениям превратить себя в слабое существо, не похожее на настоящего мужчину, и стал слишком сильно зависеть от Нирина. Его тело было по-прежнему крепким, и рука, державшая меч, не потеряла уверенности, но вот дух его ослабел. Последние месяцы теперь казались Корину ужасно мрачными, как будто солнце ни разу не появлялось над крепостью в Сирне.
Корин обернулся назад, приподнявшись на стременах, и посмотрел на тысячи солдат, следовавших за ним.
— Прекрасная картина, не правда ли? — сказал он, обращаясь к наставнику Пориону и остальным, окидывая горделивым взглядом ряды кавалерии и пехоты.
Благодаря герцогу Ветрингу и лорду Невусу почти каждый знатный лорд, чьи владения лежали между Сирной и Илеаром, был теперь либо с Корином, либо мертв, либо лишен владений. И с остальными Корин управится рано или поздно, как только окончательно разберется с Тобином и захватит Атийон.
Тобин. Пальцы Корина сжались на поводьях. Пришла пора покончить с ним раз и навсегда.
Слишком высокое самомнение мешало Корину осознать, что за его гневом скрывалась обыкновенная зависть да еще горькие, разъедающие, хотя и запрятанные очень глубоко, воспоминания о собственных неудачах, в то время как его маленький кузен без видимых усилий проявлял недюжинную доблесть… Нет, Корин не мог позволить себе думать об этом. В прошлое возврата нет, это всего лишь ошибки юности. Ныне ничто не должно поколебать его решимости.