Возвращение Ктулху
Шрифт:
— Там. — Молодой человек махнул рукой в направлении скал. — Там есть что-то вроде алтаря. Зал с колоннами, и вверху ряд отверстий, сквозь которые проникает свет. На стенах рисунки. И в перекрестье лучей на каменном троне сидит такая, но огромная. Эту она держала на коленях.
— Сао, — прошептал Аттертон, — мы нашли затерянный город сао! Легендарный, могучий народ, гиганты, прибывшие неизвестно откуда. Это, да, это их статуэтка. То, что попадалось до сих пор, — жалкие копии, подражание, подделка.
— Их статуэтка, да? —
— Вовсе нет, — возразил Аттертон, — это зверомаска. Ритуальная. В такие обряжались танцовщики. Господи, кто бы мог подумать, кто бы мог предвидеть… город сао… Его искали на юге, а он здесь, в сердце континента…
Зверомаска, думал отец Игнасио, о нет, вряд ли. Ведь что бы ни говорили о черных, они буквалисты. Они педанты. Они воспроизводят только то, что видят. Вот тело, вот голова. Уплощенная голова с выпирающими глазными яблоками и вертикальными прорезями зрачков. Вот ноздри короткого носа. Вот плоский жабий рот. Вот высокая шея. И никаких границ меж головой и прекрасным юным гладким женским телом… «Есть легенды, которые передают шепотом, из уст в уста… О могучем народе, повелевающем этой землей, — вспомнил он. — Говорят, даже дикие звери подчинялись ему, даже насекомые…»
Они повелевали нелюдьми и сами были нелюди, и бедные жалкие дикари покорялись, им и трепетали перед ними, и подражали им… и вот они-то надевали маски, чтобы походить на своих хозяев, и делали из глины статуэтки, которые те вырезали из цельных камней… И передавали из уст в уста страшные легенды о великом городе, о власти, о холодном нечеловеческом разуме, чье ядовитое дыхание отравило целый континент.
Аттертон дурак, одержимый глупец, он не видит дальше своего носа, ему уже мерещатся витрина в Британском музее и табличка со своим именем, тогда как демоны этой земли уже простерли над ним свои крыла.
— Там еще что-то есть? — спросил Ричард Аттертон, ноздри его нервно раздувались. — Что-то такое, что можно…
— Поглядите сами. — Молодой человек пожал плечами. — Там были еще двери… и коридоры… Я взял только то, что лежало на виду.
— Факел! — сказал Ричард Аттертон, обращаясь к Томпсону.
— Зачем? — удивился юноша. — Там же светло. Ряд окон наверху устроен так, что солнце проникает сквозь них.
— Но скоро стемнеет. — Лорд Аттертон озабоченно кинул взгляд на пылающий диск, который погружался в воды озера, а огненная дорожка вспухала ему навстречу. — Остановимся лагерем здесь. Надо разжечь костер. Займитесь этим, Томпсон. А я пока… да, только взгляну.
Он решительно вошел в воду, и жидкое золото расплескалось вокруг его сапог. Его жена не взглянула в его сторону. Она сидела на камне, опустив глаза и сцепив пальцы тонких рук…
Вход в расселину чернел, как обгорелая прореха на светлой ткани.
Теперь фигура Аттертона была видна по пояс — черная подпрыгивающая коряга на поверхности цвета
Предположим, отрешенно подумал отец Игнасио, в этом озере и впрямь живет какое-то чудовище… Рыба ведь хорошо клюет именно на закате. А он — без дагора.
Но черная фигура, барахтаясь в алом расплаве, уже добралась до скалы. Теперь она карабкалась наверх, но так, словно невидимые ступени, по которым прежде поднимался Арчи, были из сахара и растворились в воде. Человек у скалы оскальзывался, хватался за выступы камня и расплескивал воду руками.
Это все закат, подумал отец Игнасио, на закате все выглядит таким… безнадежным…
Человек в воде наконец вскарабкался на выступ скалы и протиснулся в чернеющую трещину. Отец Игнасио ждал, зажав четки в опухшей, изъеденной москитами руке.
Человек появился вновь. Он растерянно озирался и не столько вошел, сколько спрыгнул в воду, подняв фонтаны брызг. Рассекая руками воду, он шел к ним, и за его спиной смыкались две маленькие волны.
Он выбрался на песок и двинулся к Арчи. Вода, которую он не озаботился вылить из сапог, хлюпала и выплескивалась при каждом шаге.
Юноша, сидевший на песке, вскочил.
— Ты! — процедил Ричард Аттертон. — Ты, мерзкий лжец! Откуда ты взял эту статуэтку? Признавайся! Нашел где-то по дороге? Купил? Выменял? А потом притворился, что взял ее оттуда, да?
— Но я видел, — возражал юноша, отступая по мере того, как Аттертон наседал на него, — я сам видел. Рисунки на стенах. Золотые лотосы. И такие странные фигуры. Они будто дышат, живут. И эта статуя — огромная, вся из цельного камня. Солнце играет на ней, в ней!
— Там ничего нет, сэр Ричард? — поинтересовался отец Игнасио спокойно.
— Нет! — фыркнул Аттертон. — Глухая стена. Камни, скользкие камни, вот и все. Этот хитрый мерзавец всех надул!
— Но я видел!
— Он и правда видел, сэр Ричард, — сказал отец Игнасио. — Вернее, видел его демон.
— Верно. Он прошел туда потому, что к нему приросла эта тварь, — негромко сказал Томпсон. — Вот почему.
— Так есть там город или нет? — упорствовал Аттертон.
— Город есть, — сказал вдруг Арчи, и странная усмешка искривила его рот, — город есть. Но он для тех, кто с дагором.
Отец Игнасио глубоко вдохнул и попробовал овладеть собой.
— Сэр Ричард, — сказал он как можно более убедительно, — это место не для нас. Лучше бы убраться отсюда. И поскорее.
— Хочешь проверить? — напирал Арчи. — Что ж, давай! Утром я пойду туда, куда ты не смог пройти. Куда вы никогда не сможете пройти. И увижу то, что вам никогда не увидеть, жалкий, самодовольный, слепой червяк, крохотный белый человечек со своими белыми слизистыми глазами…
— Ах ты!
— Хватит. — Отец Игнасио встал между ними. — Ради всего святого, хватит.