Возвращение Ктулху
Шрифт:
Мы пошли следом за ним. Я заметил, что Гемпель не закрыл дверь, и мысленно похвалил его за это: если нам придется спешно уносить ноги, не надо будет тратить время на отпирание сложного замка.
Милованов привел нас на кухню, а это означало, что разговор предстоял совершенно откровенный. Что, в свою очередь, означало, что он считает нас либо союзниками, либо покойниками.
— Ты, я слышал, сделал большие успехи у Алии, — обратился Милованов к Гемпелю.
Тот молча кивнул.
—
Гемпель уставился на Милованова. Я пристально наблюдал за моим другом и впервые заметил, что лицо Гемпеля изменилось. Чуть выдвинулась вперед нижняя челюсть, ниже стал лоб, глубже утонули глаза. Дреды шевелились вокруг его головы, точно живые щупальца.
— Она раньше совсем безбашенная была, — продолжал Милованов. — А ты не знал, Гемпель, да? Признайся, не знал? Она наверняка не стала ничего тебе рассказывать… Умная девочка. Побоялась спугнуть. Правильно, в общем-то, поступила, только не совсем честно. Понимаешь, о чем я?
Андрей не двинулся с места. Ни один мускул, как говорится, не дрогнул на его лице. Он даже не моргал. Я старался во всем подражать ему. Впрочем, на меня Милованов даже и не смотрел.
— Я рекомендовал Алии подходящих кандидатов, — говорил он. Саморазоблачение доставляло ему, как всякому истинному злодею, глубочайшее наслаждение. — Я отбирал их среди знакомых, которых у меня было множество. Я устраивал тематические «пати», на это многие клевали, так что в дураках никогда не возникало дефицита. И все они потом приходили сюда… Не могли не прийти.
— У них не было шанса, — хрипло вымолвил Гемпель.
Милованов хлопнул в ладоши так, словно пришел в неописуемый восторг.
— Точно! Ни малейшего шанса! — подхватил он. — С тех пор как человеческое существо узнавало об Алии, оно ни к чему так не стремилось, как к знакомству с ней. Я мог вообще ничего не делать. Жертву не требовалось пасти, подталкивать к принятию правильного решения, следить, чтобы она не сбилась с пути. О нет, мне оставалось просто сидеть на месте и терпеливо ждать. Потому что рано или поздно хрупкие покровы видимости падали, и розовый дом на перекрестке возникал перед глазами избранного.
— Жертвы, — поправил Андрей.
— Избранной жертвы, — Милованов, кажется, попытался пошутить. — Все мои «протеже» приходили к Алии, и она исследовала их. Одного за другим. Ей важно понять степень совместимости. Возможности перехода — туда и обратно. Возможности безболезненного существования здесь и там. Da und hier, выражаясь по-научному.
— То есть ты хочешь сказать, — заговорил я, — что она практиковала вивисекцию не только над своими собственными согражданами, —
— И гостями нашего города. Включая американских туристов и молдавских гастарбайтеров, — подтвердил Милованов и повернулся к Гемпелю: — Где ты нашел этого парнишку? Он довольно сообразительный.
Я прикусил губу, потому что естественной реакцией с моей стороны на подобное заявление было бы дать нахалу в глаз. А мне хотелось еще послушать. Может быть, Милованов выдаст какие-нибудь новые душераздирающие подробности.
И точно. Милованов, как будто оценив мою сдержанность, продолжил рассказ об Алии:
— Позднее она стала осмотрительнее. Не всех, кого я к ней направлял, она принимала в работу. Многих отбраковывала. Она научилась с первого взгляда определять, годится ли экземпляр для ее целей. Например, Лазарев не годился.
— Очевидно, это и спасло ему жизнь, — сказал Гемпель задумчиво. — А со мной что будет?
— С тобой? — Милованов оглядел его с головы до ног и улыбнулся. — Ты — ее удача. Возможно, первая настоящая удача. Ты вполне готов к перемещению. Это не искалечит тебя. Она очень гордится тобой.
— Ясно, — молвил Гемпель.
— А мне не ясно, — вмешался я опять и зло надвинулся на Милованова: — Кто ты такой?
— Я? — удивился тот. — А ты как думаешь?
— Я думаю, что ты — человек-ренегат, — выпалил я.
— В каком смысле? — Милованов откровенно забавлялся.
— В том смысле, что ты — человек.
— Да, — согласился Милованов. — Я человек.
— Как же вышло, что ты работаешь на них?
— На них? — Милованов удивлялся все больше и больше. — О ком ты говоришь?
— Я говорю об инопланетянах. Как ты, землянин, можешь на них работать?
— Да запросто, — отмахнулся Милованов. — Когда Алия сказала мне, что ей нужен агент по вербовке, я сразу же согласился.
— Почему?
— Любопытство. Деньги. Мало ли причин.
— Ясно.
Я направился к двери, даже не притронувшись к кофе, которым Милованов пытался нас потчевать. Еще не хватало! Не стану я распивать кофе с предателем рода людского.
Я ожидал, что Гемпель последует моему примеру и немедленно покинет это проклятое место, однако тот не тронулся с места.
— Ты идешь, Андрей? — спросил я, поворачиваясь к нему уже на пороге.
Он медленно покачал головой.
— Я остаюсь.
— Почему?
Я просто задыхался от всех этих «почему», на которые мне давались такие лаконичные, такие уклончивые и зачастую такие непонятные ответы.
— Почему, Андрей?
— Потому что мое место теперь здесь.