Возвращение Легенды
Шрифт:
Я улыбнулся:
– Запомни, отныне тебя зовут Армагеддон!
Глава 12
Найденова Липа
С отцом поговорить не удалось, потому что Орлин привел своих людей на пару часов раньше срока. И сразу же началась подготовка к операции.
Барон тоже не заставил себя долго ждать и прибыл с полутысячной армией. Ого, даже если собрать ополченцев обоих деревень, получится один на один. Но у его милости хорошо обученные ратники, закованные в дорогие латы и при настоящем оружии. А у нас лишь четверть в самодельных доспехах
Но главное – у нас разработан дерзкий план!
Показались первые ряды бароновых солдат. Один вид пяти сотен грозных воинов вызывает трепет. Люди на стенах крепко стиснули оружие, еще крепче зубы и затаили дыхание.
Прозвучала короткая команда, и ратники, как их и учили, перестроились для штурма крепости. Первая шеренга сомкнула единой стеной огромные щиты, за ними расположились два ряда лучников, далее стояли копейщики и мечники. Позади всех топталась кавалерия. Меж коней мелькнула парочка катапульт и восемь штурмовых отрядов с длинными лестницами.
Как я и рассчитывала, нападать на нас не спешили. Сначала пожелали убедиться, на чьей мы стороне, и послали парламентера. Но до переговоров дело не дошло.
К великому удивлению людей, стоящих по ту сторону забора, ворота распахнулись, и староста Заозерья заорал во всю глотку:
– Ваша милость, быстрее в укрытие! Вот-вот нагрянут разбойники из Кочетовки!
И так уж «совпало», что после слов Фатуна в спину бароновому войску полетели стрелы и камни.
– Это засада, ваша милость, все сюда! Их там тыщи и у них дракон! – снова громко выкрикнул отец и приглашающе замахал руками.
«Враг» тут же откликнулся и метнул в Фатуна свое жало. Спас вовремя подставленный щит – в нем задрожало оперение сразу от трех стрел (за этот пункт я переживала особо – боялась, что неопытные лучники все-таки попадут в кого не надо). Дворянин больше не раздумывал и приказал отступить в деревню.
Эффект неожиданности сработал даже лучше, чем я рассчитывала. Организованное войско на глазах превратилось в беспорядочно мечущуюся кучу. Лишенные командиров (в них стреляли в первую очередь и самые меткие) стражники в панике ринулись к воротам. Над ними пару раз (больше я запретила) пролетел Тузик и покашлял пламенем, чем не столь нанес ущерб, сколь навел ужас. Перепуганные воины сбивались в кучи, толкались, многие побросали оружие, животные вставали на дыбы и сбрасывали наездников. Короче, получилось, как у классика: смешались кони, люди, драконы… В итоге погибло не около сотни (как планировалось), а в полтора раза больше.
Что, не ожидали? Приехали ставить на место наглых крестьян, а получилось вон оно как. Погодите, скоро и не то будет!
Барон, побагровевший, как спелый помидор (красная морда его милости виднелась даже сквозь щели забрала), сумел добиться дисциплины и кое-как вывести остатки дружины в безопасное место.
Бабы тут же повыскакивали, похватали раненых и утащили в избы. Остальные профессиональные воины распределились вдоль стен и встали на защиту деревни плечом к плечу с простыми мужиками.
«Разбойники» прекратили атаку и тоже решили сменить тактику. Фигурки людей в черной чешуйчатой броне замелькали меж деревьев.
– Мать
– Не ведаю, ваша милость! Вы же сами видели, они и управлять драконами могут. Не иначе какой-то сильный маг им помогает. А у вас есть чародеи?
– Да, целых четыре! Ах проклятье, уже всего два. Вон они в балахонах.
– Тогда, может, им для удобства взобраться на наблюдательную вышку? – предложил Фатун.
– Да, конечно! – согласился барон.
Колдуны и единственный уцелевший сотник незамедлительно взобрались наверх. Маги немного поводили руками, что-то сообщили командиру. Тот просиял:
– В лесу мятежников вовсе не тысяча, а всего две сотни! Причем сейчас они сильно рассредоточены, ваша милость. Самое время выпустить конницу.
– Это снова может быть засада, – честно предупредил Фатун. Да кто ж его слушал.
Обозленный барон зарычал:
– Ты что, деревенщина, считать разучился? Вроде же обучен грамоте?
Отец виновато сгорбился:
– Видно, верно молвят старики, что у страха глаза велики.
– Открывай ворота! Кавалерия вперед! Пехота следом! Стрелкам оставаться на стенах! – раздал дурацкие приказы его милость, сам вскочил в седло и ринулся в бой.
Даже неинтересно – такие все предсказуемые.
Как только конница умчалась достаточно далеко, а пеший отряд отошел на расстояние не дальше половины полета стрелы, «неожиданно» закукарекал петух.
Это условный сигнал. Его ждали многие.
Женщины в избах выхватили из-под подолов кухонные тесаки и занесли над ранеными… Доверили это дело бабам из Кочетовки, потому что в безжалостности наших не уверена. А у этих знаю, что рука не дрогнет.
Тем временем мужики на стенах набросились на лучников, так же вонзая им под ребра холодный металл и выхватывая оружие, чтобы в следующий момент отправить смертоносные стрелы в неприкрытые спины пехотинцев за частоколом. Здесь скупость барона, считавшего, что особо прикрывать заднюю часть туловища воина нет смысла, ибо только трус показывает врагу спину, сыграла нам на руку.
Мне же оставалось только поднести зажженный факел к вышке. Деревянное сооружение, пропитанное горючей смесью (для устранения подозрительного запаха сдобренной настойкой из ароматных трав), моментально вспыхнуло. Маги немного поорали матом и затихли. Дурачье, лучше бы заклинания перед смертью попытались колдануть спасительные или низвергли на наши головы какие-нибудь пакости. Сразу видно – дилетанты. Либо впервые сгорали заживо и растерялись.
Барона и кавалерию тоже ждал малоприятный сюрприз. Повстанцы бросились врассыпную, дробя отряд преследующих всадников сначала на мелкие группы, потом и вовсе разбивая поодиночке. На первый взгляд неотесанное мужичье струхнуло и дало деру при приближении ударной силы. Однако с виду хаотичное движение улепетывающих людей таковым не являлось. Каждый вел намеченную жертву по определенной тропке к заранее приготовленной ловушке. Когда его милость понял задумку, большая часть всадников попалась: кого сшибло спрятанное в ветвях бревно; кто провалился в яму с кольями; кто утоп в болоте; кто упал со споткнувшегося о натянутые веревки коня и был зарублен неожиданно выпрыгнувшей толпой. Громче всех кричали те, о чьи шлемы разбивались колоды с медом и кого насмерть жалили разъяренные пчелы.