Возвращение лорда Рэмси
Шрифт:
Массаж рук был завершен.
– Можете убрать руки, – велел голос. Пруденс втянула руки внутрь, как черепаха.
Ткань зашуршала. Прошло не больше секунды, и она зашуршала снова – это массажист, сжимая в одной руке кусочек мыла, просунул руки под ее полог в пустые рукава, словно забрался под ее панцирь.
Его вторжение заставило Пруденс поморщиться и защитным жестом прикрыть руками грудь. Ей вдруг пришло в голову, что этот Чаз может, воспользовавшись случаем, прикоснуться к ее груди. Она вспомнила, как не так давно к ней прикасался
Когда массажист наконец прикоснулся к ней, осторожно ощупывая ее шею и плечи наподобие слепого, пытающегося найти дорогу, она сильно вздрогнула.
Руки покрылись мурашками от запястий до плеч.
Чужие руки замерли.
– Вам холодно? – заботливо спросил мужчина.
– Нет, в общем нет. – Пруденс почувствовала, что ведет себя глупо.
– Значит, вы нервничаете? – предположил он.
– Да, – со вздохом призналась она.
– Во время массажа нервничать не следует. Нужно стремиться достичь состояния…
– Расслабленности, – закончила она фразу одновременно с ним, подумав, что ее мурашки свидетельствуют отнюдь не о расслабленности.
Он засмеялся. Ей понравился его негромкий грудной смех – теплый и заразительный. Она засмеялась вслед за ним – ежик, проявивший вдруг чувство юмора.
– Вот так-то лучше, – сказал он. – При помощи смеха тоже можно расслабляться. Попробуем еще раз.
Простые слова, простые чувства. У этого мужчины все было простым – голос, манера поведения, прикосновения, и эта простота благотворно подействовала на Пруденс. На этот раз, когда его мыльные руки заскользили по ее спине и плечам, она была готова и изо всех сил постаралась расслабиться. Возможно, ни он сам, ни его прикосновения не представляли для нее опасности. Ведь он хотел только одного – чтобы она расслабилась.
– Представьте себе ворота, – повторил он.
Что же он имел в виду?
На секунду его пальцы задержались на чувствительном участке спины, от прикосновения к которому ей захотелось застонать. И именно в эту секунду его руки стали воротами, о которых он говорил, чувственными воротами в царство, где Пруденс царила, не ощущая ничего, кроме прикосновений. Она попыталась отступить, не желая стать пленницей собственной чувственности, возбужденной прикосновениями незнакомца.
Ворота. Он хотел, чтобы она представила ворота.
– Какого рода ворота? – спросила она. О Боже, его пальцы снова нащупали этот участок. Блаженство. Вот что она ощутила – чистое блаженство! Неужели он пытался соблазнить ее, как сделал это Тим, – одним лишь прикосновением?
Массажист склонился над ее плечом. Его голос, глубокий и спокойный, звучал не как голос человека, вознамерившегося смутить ее:
– Ворота, ведущие в сад.
Он дал ей время подумать, и она сумела оправиться от головокружительного ощущения, вызванного прикосновением его рук к ее плечу.
– Вы видите их? – В его голосе не было ни малейшего
Пруденс не видела никаких ворот. Сейчас она плыла на дождевом облаке, обволакиваемая со всех сторон звуком голоса массажиста, покачиваясь в такт ритмичным движениям его рук, массирующих ей шею. Но внезапно, словно вызванные его мягкой настойчивостью, перед ее мысленным взором предстали ворота – старые деревянные ворота, наполовину сорванные с петель.
Она с удивлением проговорила:
– Да, я их вижу.
– Войдите в ворота и оглядитесь вокруг. Он закончил массаж одного плеча. Когда он заговорил, его голос, звучавший сначала с одной стороны, а потом переместившийся на другую, усилил владевшее Пруденс ощущение то ли парения в облаках, то ли падения в бездну.
– Что вы видите? – продолжал он.
Не желая рассказывать о странном, похожем на сон видении, завладевшем ее воображением, Пруденс ответила вопросом на вопрос:
– А что вы видите в вашем саду?
Его голос и настойчивые руки продолжали ткать волшебную сеть.
– Я вижу дикий тропический сад. В нем растут деревья, такие высокие и мощные, что кое-где они полностью закрывают небо. В моем саду есть обезьяны, прыгающие с ветки на ветку, и птицы с ярким оперением, красивые, как драгоценные камни. В центре сада стоит полуразрушенный храм, стены которого украшены старинной резьбой по камню, оскверненный недавно ворвавшимися сюда варварами.
Пруденс затихла, слушая его голос. Под его безостановочно двигающимися пальцами ее шея и плечи стали, как теплый воск. Она была свечой, а он пламенем. Она поскорее выбросила из головы это сравнение. Сегодня ее воображение то и дело подсовывало ей какие-то странные образы.
Он массировал ей основание шеи, то самое место, которое ласкал поцелуями Тимоти. Она боялась прикосновения к этому месту, но движения массажиста были совсем не такими, как она ожидала. Она опасалась, что его прикосновения чего-то лишат ее, но странным образом ощущение было прямо противоположным.
Бессознательно Пруденс начала доверять этому незнакомцу и его рукам.
– Мой сад совсем не так живописен, – пробормотала она.
– Вот как? – Он не попросил ее объяснить, и от этого она поняла, что какой-то части ее существа ужасно хочется, чтобы ей задавали вопросы.
На помощь ей пришла миссис Мур – ее спицы перестали стучать, заставив Пруденс вспомнить о ее присутствии.
– На что же похож ваш сад, дорогая? Пруденс было неловко рассказывать об этом, но и промолчать она не могла.
– Это огород, – неуверенно начала она, – обнесенный высокой кирпичной стеной.
– А дальше? – Стук спиц миссис Мур возобновился.
Пруденс хотелось говорить. Сад, который она представила, настолько отличался от сада, описанного массажистом, что ей требовались объяснения. Картина, нарисованная ей воображением, смущала и тревожила ее.