Возвращение мастера и Маргариты
Шрифт:
– Поехали!
– согласился Амарелло, напяливая треуголку и вскакивая на подоконник.
– А чего не через дверь?
– Батон мгновенно оказался рядом.
– Да ну, еще из "Музы" заметят и с вопросами привяжутся, - Амарелло кивнул Шарлю.
– Ждем-с.
Шарль, нарочито кряхтя придвинул стул, взобрался на подоконник, отряхнул безупречные брюки цвета розового лепестка и с тоской поглядел во дворик, словно собирался сигануть с небоскреба.
– Учтите, я не был согласен с предложением Батона. Я воздержался.
– А чего тогда вырядился, как жених, если не для прогулки? Во фраер! с восторгом
– Я-то парень совсем простой - как дома сидел, так на люди и вышел. Все свое ношу с собой.
Он вытянул хвост по струнке, присел, как гипсовая купальщица перед стартом, отвел за спину лапы с кальяном и ласточкой соскользнул с карниза. За ним последовали остальные...
Минут этак через пять мимо театра имени Евгения Вахтангова не спеша двигалась великолепная троица. Углубленный в себя Шарль ступал торжественно, словно по версальскому паркету, Амарелло изображал Наполеона Бонапарта, заложив правую руку за борт мундира и глядя пасмурно из-под кустистых ржавых бровей. По своей хозяйственной привычке он не упустил случая прихватить по пути пяток голубей на ужин и теперь нес их пучком за скрученные шеи. Кот шел на задних лапах, вальяжно и мягко, держа под мышкой кальян.
По причине рабочего дня и не позднего еще времени особого разгульного энтузиазма на Арбате не было. Люди, в основном гости столицы, шли густо, глазея на уже зажигавшиеся витрины и прилавки торговых рядов. Троицу гуляющие огибали, скользнув равнодушным взглядом по комедийно "загримированным" лицам и карнавальным костюмам. Неожиданный интерес к мирной группе проявила компания панков, мужественно сохранивших соответствующий статусу возмутителей покоя вид - торчащие хохлы разных цветов, обшитые железками кожаные одежки.
– Гляди - Вицин, Моргунов и Никулин!
– рявкнул своим дружкам бритоголовый пацан в черной коже и подскочил к Шарлю с вопросом: - Кургуду?
– Да не, эти жопы из цирка, - разочаровал его кореш с зеленочным "ирокезом" и дернул Шарля за полу длинного, облегающего узкий торс пиджака: - Тебя спросили, дед. Надо соблюдать вежливость. Отвечай как положено - "Барбамия".
Шарль медленно развернулся к любопытным ребятам и ласково вопросил:
– Вы комсомольцы, мальчики? Ах нет еще!? Вот жалость-то, - он сделал "козу" и притопнул ногой: - Брысь в комсомол, говнюки. Или, если угодно, и что, в сущности, одно и тоже, - катитесь-ка вы, детки, к рифленой матери!
Амарелло удержал де Боннара за рукав от физических действий, проводив глазами парней, уносимых в переулок локальным ураганным порывом. Те катились, кувыркаясь через головы и путаясь в своих цепях. Группа элегантных полицейских в экипировке от Зайцева невозмутимо посторонилась.
– Договорились ведь - гуляем мирно, - и вообще, не надо коверкать русский язык. Что еще за "рифленая"? Надо говорить - рифменая, от слова "рифма". "Рифмена мать" - непереводимая игра амбивалентных понятий. Понял? Имеется в виду то, с чем слово "мать" рифмуется.- Учительским тоном втолковал кот.
– Причем, обычно говорят не о собственной, а о "твоей матери".
– Моя мать? И с чем это она рифмуется?
– озадачился Амарелло и начал громко перебирать варианты.
– Тихо, на нас смотрят!
– оборвал его кот, краем рыжего глаза наблюдавший за реакцией встречных. Не было, честно говоря,
Бойкая бабулька, торговавшая кружевными салфетками, заподозрила в нарядном розовом господине знатока прекрасного и долго сопровождала его, размахивая своими скатерками, как тореодор платком у морды быка. Но результата не добилась - Шарль смотрел мимо жизни потерянным взглядом концептуального поэта.
– Я голоден, - доложил, наконец, он с мученическим видом.
– Здесь должен быть ресторан.
– Ни в коем случае!
– нахмурился Амарелло.
– Знаем мы, чем эти походы в ресторацию тут кончаются. Как консультант по связям с ФСБ я категорически против. Связываться с общепитом не будем!
– Подчиняюсь, - смиренно вздохнул Шарль, на минуту куда-то исчез и появился с цветной коробкой. "Стиральный порошок для ручной стирки с повышенным пенообразованием" - значилось на упаковке. Шарль ткупорил ее, запустил внутрь изящную руку и засыпал в рот горстку голубоватой крошки. Продекламировал печально, нараспев: - "Если нужно сил моральных и физических привлечь, ешьте порошок стиральный - укрепляет грудь и плеч". Классика.
Кот почесал задней лапой за ухом и отвернулся.
– Пусть ест. Это выводит шлаки, - сказал Амарелло, но угоститься из коробки отказался.
Дальше шли молча, не вызывая смятения в рядах местного населения даже валившими изо рта нарядного господина в пенсне мыльными пузырями.
– Зря стараетесь произвести впечатление, - хмыкнул Амарелло.
– Народ знает, что теперь за все надо платить, особенно за противное. Вот глянет только гражданин на такого афериста с пузырями или малого в шерсти кота, а потом не отвяжется - гони за просмотр денежки. Или еще лучше - в лотерею заставят играть или голосовать за кого-нибудь.
– Эй, мужики!
– окликнул троицу энергичный человек из-за деревянного барьерчика. На огороженной площадке в центре прогулочной зоны размещались гигантские куклы, муляжи популярных президентов, обезьянка на цепи под пальмой - все, что необходимо для памятных фотографий. У обратившегося к прохожим тщедушного хозяина сих угодий болтался на шее поляроид, а на лысой голове горела апельсином люминесцентная каскетка.
– Слушайте, имею к вам коммерческое предложение. Как насчет подработать? Дела идут бойко особенно по выходным.
– Он обшарил опытными глазами Батона и Амарелло.
– Классный прикид. Во, котяра!
– Он щелкнул пальцами перед глазами Батона.
– Как живой! Недавно у японцев видел костюмчик - так тот еще круче, ну вообще от крокодила не отличишь. А у тебя мордулет, честно говоря, не очень фотогеничный.
Шерсть у кота встала дыбом и не известно, чем бы кончился эта попытка общения с массами, если бы за спиной Батона не запел ласковый детский голосок:
– Киса, кисонька...
Девочка лет пяти, притянув за руку уставшую и ко всему безразличную маму, осторожно погладила бок Батона и подняла к нему бледное, испачканное мороженным личико.
– Такой мягонький, игрушечный! Ты пойдешь с нами жить, если я тебя очень сильно попрошу? Папа куда-то делся, а нас с мамой надо защищать. Я отдам тебе свою кроватку, если конечно поместишься. Пойдем, ну пожалуйста!