Возвращение мумии
Шрифт:
Сари скорчила брезгливую гримасу:
— Тебя что, кроме мумий ничего больше не интересует?
— Ну вообще-то мы в древнеегипетской пирамиде! — заметил я.
— В этой гробнице может быть сокровищ и ценностей на миллионы долларов, — возмутилась Сари. — А ты только и думаешь, что о заплесневелом старом трупёшнике, обмазанном смолой и замотанном в марлю. — Она покачала головой. — Знаешь, нормальные ребята теряют интерес к мумиям лет эдак в восемь-девять.
— Дядя Бен вот не растерял! —
Тут уж ей пришлось заткнуться.
Дальше мы шли за Нилой и дядей Беном молча. Через некоторое время узкий тоннель резко пошел вверх. По мере того, как мы поднимались, воздух становился теплее.
Впереди я увидел огни. Два прожектора, работающие на батареях, были закреплены на стене. Когда мы приблизились, я понял, что это не стена. Это была дверь.
Четверо рабочих — двое мужчин и две женщины — стояли на коленях, орудуя лопатками и кирками. Они соскабливали с двери последние куски земли.
— Как она прекрасна! — воскликнул дядя Бен, подбегая к рабочим. Они повернулись, чтобы поприветствовать его. — Честное слово, это потрясающе!
Нила, Сари и я подошли к нему. Дядя Бен был прав. Древняя дверь действительно была потрясающей!
Она была не слишком высока. Я видел, что дяде Бену придется нагнуть голову, чтобы в нее войти. Тем не менее, это была дверь, достойная царственной особы.
Темное красное дерево, из которого она была сделана, ныне окаменевшее, должно быть, специально привезли издалека. Я знал, что такие деревья в Египте не растут. Сверху донизу дверь покрывали причудливые иероглифы. Я разглядел птиц, кошек, и других животных, вырезанных на темной древесине.
Поразительнее всего была печать, запиравшая дверь — голова рычащего льва, отлитая из чистого золота. В свете прожекторов она сияла, подобно солнцу.
— Золото, оно мягкое, — сказал моему дяде один из рабочих. — Сбить такую печать — пара пустяков.
Дядя Бен положил на землю свой каменный молот. Долго смотрел на рычащую голову льва, а потом повернулся к нам.
— Они считали, что лев сможет отпугнуть взломщиков, — пояснил он. — Похоже, это и впрямь помогало. До сегодняшнего дня.
— Доктор Хассад, я должна сфотографировать момент снятия печати, — подошла к нему Нила. — Вы должны мне это позволить. Нельзя не запечатлеть столь ответственный момент.
Он задумчиво посмотрел на нее.
— Ну… хорошо, — согласился он.
Она благодарно улыбнулась и взяла камеру наизготовку.
— Спасибо, Бен.
Рабочие отошли назад. Один из них вручил дяде Бену молот и изящный инструмент, напоминающий скальпель хирурга.
— Эта честь принадлежит вам, доктор Хассад, — сказал он.
Дядя Бен поднял инструменты и подошел к печати.
— Когда я взломаю печать,
Нила поднесла камеру к глазу, осторожно настраивая объектив.
Мы с Сари подошли к рабочим.
Золотой лев, казалось, засиял еще ярче, когда дядя Бен занес над ним свои инструменты. В туннеле воцарилась мертвая тишина. Я буквально чувствовал повисшее в воздухе напряжение.
Какой волнующий момент!
Я понял, что стою не дыша. Тихо, протяжно выдохнул и снова набрал в грудь побольше воздуха.
Взглянул на Сари. Она застыла на месте, нервно покусывая нижнюю губу, руки по швам.
— Кто-нибудь хочет есть? Может, ну ее? Пойдем лучше за пиццей! — спросил дядя Бен.
Мы все так и грохнули.
Такой уж он человек — мой дядя Бен: способен отколоть дурацкую шутку даже в самый волнующий момент своей жизни.
Снова воцарилась напряженная тишина. Лицо дяди Бена сделалось серьезным. Он снова повернулся к древней печати. Приставил к ней маленький скальпель. Затем он начал поднимать молот.
И тут чей-то голос прогремел:
— ПРОШУ, ДОЗВОЛЬТЕ МНЕ ПОКОИТЬСЯ С МИРОМ!
12
Я испуганно вскрикнул.
— ДОЗВОЛЬТЕ МНЕ ПОКОИТЬСЯ С МИРОМ! — повторил гулкий голос.
Дядя Бен опустил скальпель. Он повернулся, глаза его широко раскрылись от удивления.
Я понял, что голос доносится откуда-то сзади. Обернувшись, я увидел незнакомца, наполовину скрытого во мраке туннеля. Он приближался к нам твердым, размашистым шагом.
Это был долговязый мужчина, такой высокий, что ему приходилось горбиться в низком проходе. Совершенно лысый, если не считать бахромы волос за ушами, с тощим лицом и недружелюбной гримасой, застывшей на тонких губах.
Одет он был в идеально отутюженную куртку-сафари поверх рубашки с галстуком. Его маленькие черные глазки, похожие на изюминки, взирали на моего дядю с негодованием. Я задался вопросом, чем питается этот человек и питается ли вообще. Уж больно он был тощий — ни дать ни взять ожившая мумия!
— Омар!.. — начал дядя Бен. — Не ожидал, что ты вернешься из Каира.
— Дозвольте мне покоиться с миром, — повторил доктор Филдинг, на этот раз тише. — Это слова царевича Хор-Ра. Высеченные на древнем камне, что мы нашли месяц назад. Такова была последняя воля царевича.
— Омар, мы это уже проходили, — устало вздохнул дядя Бен. Он опустил молот и скальпель.
Доктор Филдинг протолкнулся мимо нас с Сари, словно нас тут и вовсе не было. Он остановился перед моим дядей и провел ладонью по своему лысому затылку.