Возвращение на остров
Шрифт:
«Я люблю тебя», — сказала девушка, и он отпустил образ, откинувшись на кровать с болью и облегчением.
— Где ты? — крикнул он, когда воспоминания о ней растворились в темноте спальни вокруг него. Его больше не было в отапливаемой палатке. Волны не грохотали за пределами его жилища. Она не просыпалась рядом с ним.
— Ты сводишь меня с ума, — прошептал он. Новый вид дикости, в которой он растворялся, паниковал и чувствовал ее потерю.
У Джулиет Монтмор ничего не было, но, в то же время, у нее было все. Она вернулась на материк к предательству,
Она никогда не понимала концепцию пропажи части души у человека. Хотя была одна большую часть своей жизни, что решила, единственное, что необходимо, — это она сама. Покалеченная и обозленная, женщина использовала образы своей жизни, негативные образы своей жизни, негативные переживания. Она обнаружила, что его острые углы и неровные края совпадают с ее, по крайней мере, та так думала.
Умом она признавала правду. Это был эксперимент. Но в своем сердце чувствовала сомнение.
И теперь когда она закрыла глаза, то почувствовала твердую деревянную крышу над головой. Ветерок, шелестящий листьями, и его теплое дыхание на шее. Почувствовала стук своего сердца и жар его руки на груди. Она двигала его рукой, удерживая над ним власть, чтобы доставить себе удовольствие. Притворившись, что это его пальцы скользили по выпуклости ее грудей, обхватив одну и обнажив сосок другой, она застонала в своей постели. Потом перевернулась на спину и позволила коленям раскрыться, вспоминая, как он впервые вошел в нее. Ловкий и быстрый, мужчина проскользнул в самую сердцевину, и она никогда не чувствовала себя более цельной. Две части головоломки соединились в одну.
Ее пальцы играли его роль, поглаживая и разминая, и она слышала его голос в своей голове.
«Впусти меня», — попросил он, и она сделала это. Тело, разум и сердце, он наполнял ее, пока не ушел.
— Я люблю тебя, — прошептала она в темной ночи, когда его пальцы накрыли ее, и она выкрикивала его имя.
Джулиет вспомнила, как смотрела на него, когда уходила, запомнила цвет его глаз, четкую линию его подбородка и изгиб его улыбки. Как же она тосковала по его губам, но он исчез в темноте, поглощенный густой листвой в ее сознании, и, оставив ее блуждать, опустошенной, скучающей по нему.
Глава 7
Джулиет
Я упала на кровать, отскакивая от твердого матраса. Мои глаза мгновенно закрылись, когда меня окутало мягкое удобство толстого пухового одеяла и легкий островной ветерок, дующий через балконную дверь. Кровать представляла собой большое творение с толстыми слоями прозрачной сетки, служившими балдахином над головой и привязанными к четырем столбам.
— Один час. Потом время в бассейне, — рявкнул Миллер, хлопнув меня по заднице и направляясь в соседнюю комнату. Мы вылетели самым ранним рейсом — в шесть часов утра — и через одиннадцать часов, наконец, прибыли на место. Я перекатилась на бок и уставилась в окно на все еще яркое вечернее солнце. Горный пейзаж заполонил мою память. Закрыв глаза, я глубоко вдохнула, и богатство тропического цветочного аромата переполнило мои обонятельные рецепторы. И резко распахнула глаза. Во рту появился вкус свежих фруктов. Все чувства напомнили мне еще один остров.
А все остальное напоминало мне о нем.
Мои колени прижались к груди, и я потерла левую часть груди, отозвавшуюся
Через час я это сделаю.
В своем новом желтом бикини я сидела на шезлонге рядом с Миллером и потягивала свой второй ромовый пунш. Бассейн был заполнен задержавшимися детьми и немногочисленными взрослыми. Миллер и я хихикали из-за неподходящей формы купальной одежды на отдыхающих определенного типа телосложения. Миллеру было все равно, какой у вас размер, и я всегда была одним из тех, кто пропагандировал, что женщины должны следить за своим телом, но мы оба согласились в том, что одежда должна подчеркивать формы. Женщина постарше в купальнике и трусиках с красным шнурком нам не показалась привлекательной.
Я услышала всплеск в бассейне, всплеск опытного ныряльщика, рассекающего поверхность воды. Эхо трамплина все еще звучало в воздухе. И почувствовала, как каждая женщина вокруг меня медленно затаила дыхание. Даже Миллер оживился и удивленно огляделся. И тогда я его увидела.
Он вырвался на поверхность в нескольких метрах от того места, где нырнул, и поднялся из воды, как бог океана. Но оставался по пояс в воде, и ручейки, стекающие по его телу, производили впечатление водопада, струящегося по камню. Женщина слева от меня уронила свой стакан. Женщина справа ахнула. Я не отрывала от него глаз. Длинные мускулистые руки поднялись из бассейна, и слишком знакомо прошлись по голове. Мужчина откинул назад волосы, другой рукой зачесал их. Тогда я заметил татуировку на его боку. Под его рукой слева от сердца были выгравированы две строчки сценария, которые невозможно было прочитать на таком расстоянии.
Он начал медленно идти в том же направлении, где я сидела, и мое сердце забилось прямо в горле. На мне была шляпа, защищающая от солнца, и я потянулась вверх, чтобы опустить поля, а затем спустилась ниже на сиденье. И не сводила с него глаз, но не хотела, чтобы он меня видел. Я склонила голову влево, но мои глаза не могли оторваться от мужского явления. Он прижался к краю бассейна и вытянул длинные руки, чтобы приподнять свое тело, явив плавки черного цвета в европейском стиле. По его бедрам текли струйки воды, и я сглотнула. Несмотря на два стакана рома и бутылку воды, мне хотелось пить, очень хотелось пить. Пришлось сжать колени вместе, а пульс моего сердца был таким сильным, что я беспокоилась, как бы окружающие не услышали этот грохот.
Он остановился у края бассейна, поправляя резинку своих плавок на бедрах, прежде чем потянуть за низ, и тут подошла женщина с полотенцем. Высокая, худая блондинка, я сразу ее узнала. Друг семьи. Та, с вечеринки, с сердитыми глазами. Она хихикнула, хлопая его по груди. Он схватил ее за запястье, потянул вперед и прижал ее руку к своей коже.
— Я не могу смотреть, — всхлипнула я, еще больше повернув голову и потянув за полы шляпки, чтобы прикрыть глаза.
— Этти, — вздохнул Миллер рядом со мной, но я отказывалась смотреть. И просто не вынесу, если он ее поцелует. Каждый его шаг был так похож на то, как это было со мной. Если он прикоснется к ее челюсти так же, как к моей, и притянет ее к себе для поцелуя, это станет для меня концом.
— Этти, ты его видела? — Миллер выдохнул, говоря приглушенным голосом.
— Видела. — Я отвернулась, а Миллер повернул голову ко мне.
— Что не так? — Миллер сел прямо и перекинул ноги через шезлонг.
— Я собираюсь вернуться в комнату. Я устала.
Миллер оглянулся в направлении Така и женщины, а затем снова повернулся ко мне.
— Это он. Это Так Корбин, не так ли? — Миллер подтвердил то, что я уже знала.
Это был он, и он меня не заметил.