Возвращение на Теллуру

Лоскутова Светлана

– В карцер, – коротко скомандовал Гун. – Глаз с него не спускать!

Криг и Арно удалились, а Гун и Кара остались одни. От случившегося Кару била нервная дрожь, она никак не могла прийти в себя.

– Слушай, иди к себе, – заметив ее состояние, предложил Гун. – Я сам побуду с ним, – он бросил взгляд в сторону Пола, который снова оказался за перегородкой.

– Нет-нет, я сама…, – запротестовала Кара. – Я обещала Бэлл побыть с ним до конца. Что я потом ей скажу? Я в полном порядке… Да, кстати, мне кажется, не стоит ее пока посвящать во всю эту историю с Кригом, ей и так непросто. Я сама позже ей все расскажу…

Гун,

соглашаясь, кивнул ей. Еще раз бросив взгляд на изолятор и убедившись, что там все в порядке, он удалился, а Кара снова осталась одна. Уютно устроившись в единственном кресле, она еще долго продолжала думать о Криге, и ей безумно было жаль его. Несмотря на взрывной характер, он очень нравился ей. Кара вспомнила касание его ладоней на своей коже и улыбнулась, но тут же нахмурилась, только что произошедшее событие было слишком ужасным для нее.

Как бы она не пыталась бороться со сном, от усталости и нервного напряжения ее глаза вскоре закрылись и она задремала до утра. Ей приснился антейский берег моря, теплый желтый песок под ногами и ласковые волны. Она заулыбалась во сне, но это длилось недолго. Кто-то тронул ее за плечо, это пришла Бэлл, начинался новый день.

7

Бэлл и Кара одновременно, не сговариваясь, тут же кинулись к изолятору. Пол еще был жив, об этом свидетельствовали легкие движения его пересохших губ.

– Он что-то там шепчет, – догадалась Бэлл и коснулась пульта, пытаясь усилить звук.

Подруги услышали тихое протяжное пение и переглянулись между собой. Это была детская колыбельная, которую Пол пел почти шепотом, старательно выговаривая слова и время от времени прерываясь. Его речь не была больше бессвязной и бессмысленной, и на глазах Бэлл появились слезы.

– Он говорит вполне осознанно, – осторожно произнесла Кара. – Кажется, болезнь уходит и он приходит в себя.

– Пока еще рано говорить об этом! – предостерегла ее Бэлл. – Он всего лишь поет что-то… Возможно, это просветление сознания перед смертью… Такое часто бывает.

Кара не стала ее переубеждать и промолчала. Но проходили часы, и все более очевидным становилось то, что Пол действительно выздоравливает. Чудо, на которое так рассчитывала Бэлл, произошло.

К вечеру радостная новость дошла до всех членов экипажа. Болезнь, медленно сдавая позиция, отступала. Следующим утром Пол с аппетитом уплетал все, что давал ему Вуд, расхаживал взад-вперед по изолятору, подходил к перегородке и улыбался при виде астронавтов. Иногда он что-то напевал себе под нос, а пару раз, несмотря на запреты Бэлл, рискнул сделать стойку на голове. Через несколько дней карантин закончился, перегородка поднялась вверх, и Пол покинул изолятор.

Но радость от его выздоровления оказалась недолгой. Следующей жертвой радиума стал Криг, уже несколько дней отбывающий наказание в карцере в полной изоляции от экипажа. Первым это обнаружил Гун, пришедший спустя дня три навестить второго пилота, когда злость на него немного улеглась.

– Ну что, как ты тут? – спросил он друга. – Ты хоть раскаиваешься в том, что натворил?

– Слушай, я не знаю, что на меня тогда нашло…, – сказал второй пилот виноватым голосом. – У меня мозг на какое-то время словно выключился… Гун, выпусти меня отсюда! Мне надоело целый день разговаривать с самим собой.

– Одиночество

хорошо прочищает мозги, – назидательно произнес Гун. – Не ожидал от тебя такого… Если бы я не успел вовремя, ты бы убил Пола, – он осуждающе покачал головой.

– Слушай, хватит… Я и так каждый день казню себя за это… Ну, выпусти меня, не вечно же мне торчать здесь, – взмолился Криг.

Он подошел к разделявшей их перегородке и встал напротив Гуна. Внезапно лицо командира переменилось, он нахмурился.

– Ты чего, Гун? – забеспокоился Криг.

– Подойди сюда поближе, – попросил командир, Криг вплотную подошел к перегородке.

На лице Гуна отразились испуг и тревога, которые передались и второму пилоту.

– Ты что на меня уставился? – воскликнул Криг. – На мне цветы не растут!

– Как ты чувствуешь себя Криг? – спросил Гун сочувственно. – У тебя все в порядке?

– Нормально, – ответил пилот. – Не понимаю, что ты имеешь ввиду?

– А что у тебя с рукой? – Гун показал на запястье Крига, заботливо заклеенное Арно пластырем.

– Это Пол зацепил меня тогда, – ответил он. – А что?

– А лицо… Что у тебя с ним? – Гун продолжал задавать вопросы, которые Кригу жутко не нравились.

– А что там? – спросил он.

– У него какой-то неестественный цвет…

– Не выдумывай, – Криг бросился к висевшему на стене зеркалу и стал внимательно рассматривать себя. – Обычное лицо, – неуверенно произнес он.

Потом он вернулся к перегородке и стал снова умолять Гуна выпустить его из карцера.

– Я не могу этого сделать, – сказал Гун, с жалостью глядя на него. – Ты сам понимаешь, почему. Мне очень жаль, поверь.

После этих слов Криг пришел в неописуемую ярость, он с силой стал барабанить по перегородке и выкрикивать ругательства.

– Выпустите меня отсюда! Вы еще пожалеете об этом! – в бешенстве кричал он.

Вскоре возле карцера собралась вся команда корабля. Приступ ярости закончился и Криг, совершенно обессиленный, затих. Он неподвижно сидел на полу спиной к перегородке, обхватив руками голову.

– Похоже у него вирус, – сообщил экипажу Гун.

– Почему ты так думаешь? – спросила Бэлл осторожно.

– У него на руке рана… Пол поцарапал, когда Криг пытался убить его. Да и кожа его выглядит как-то неестественно…

– Криг! – позвала Бэлл, присев перед ним на корточки. – Повернись ко мне, я посмотрю, что там у тебя…

Криг послушно развернулся к ней лицом, после приступа бешенства он пребывал в оцепенении. Бэлл сразу все поняла, когда увидела нездоровый фиолетовый оттенок кожи на его лице, точно такой же, как у заболевшего отца. Это был, как и предполагал Гун, радиум! И снова вся команда корабля погрузилась в долгое ожидание, и снова ей оставалась только надежда…

Дни чередовались один за другим, состояние Крига ухудшалось. Кара круглые сутки находилась рядом с ним, как когда-то Бэлл с Полом. Она почти совсем не спала, ничего не ела и часто плакала. Бэлл же с головой погрузилась в работу по созданию вакцины, прекрасно понимая, что Криг – не последняя жертва вируса, и надо торопиться. Сутки напролет она проводила в своей лаборатории вместе с отцом, служившим объектом для ее исследований. Он с готовностью подставлял ей свои исхудавшие за время болезни руки и терпеливо наблюдал за тем, как очередная порция его крови заполняет многочисленные пробирки дочери.