Возвращение на Землю
Шрифт:
— Внимание, начинаю спуск до пятнадцати километров, чтобы попасть под попутный ветер, иначе нас опять начнет сносить на юг, — произнес Колько.
— А когда моя родина? — спросил я, подразумевая Узбекистан (для многих колонистов Марс фактически стал настоящей родиной). Рассказами о своей солнечной стране, богатой вкусными фруктами и овощами, гостеприимными людьми и древними городами, мне пришлось поморочить души не одному колонисту. И буквально каждый (даже сам Тагасима) мечтал при возможности вернуться на Землю посетить эту республику.
— Скоро
— Давайте, кэп! — произнес Тод.
Спуск оказался таким быстрым, что у меня первой мыслью была фраза "Корабль вошел в штопор". Желудок почему-то очутился у горла, а душа, наоборот, ушла в пятки, где она заприметила тепленькое и безопасное место. Перед глазами возникло неприятное видение, как шаттл врезается в гору, взрыв, части корпуса разлетаются на десятки километров, а санитары природы — грифы и гиены с удовольствием поедают наши останки, жалея, что такая вкуснятина редко падает с неба.
Слава богу, сбыться этим дурным мыслям не пришлось, так как Колько и не думал терять управление. На необходимой высоте он вывел космоплан из стремительного спуска и перевел в плавное планирование.
— Испугался? — насмешливо спросил он меня, когда я соизволил открыть глаза.
Я чуть не испепелил его своей яростью.
— Успокойся, — произнес Андрей, почувствовав вину.
— Сейчас штаны поменяю и успокоюсь, — недовольно пробормотал я. — К чему этот сверхпилотаж?
— Ну, хотел немного пощекотать вам нервишки, да заодно посмотреть, как поведете себя в такой ситуации! Тод, а ты что скажешь?
Тод испугался не меньше моего, но вида не показывал.
— Весело, кэп. Когда-то с ребятами из базы ВМС я на «Ф-144» выделывал такие же штучки. Правда, это было давно, и за штурвалом был я…
— Вы, наверное, сговори… — закончить свою мысль я не успел, как вдруг замигала система радиоперехвата. Приборы сообщали нам, что шаттл попал под радиолуч.
— Кто-то нас засек! — быстро сказал командир. — Мы прошли Туркменистан и сейчас находимся над Узбекистаном. Скорее всего, это службы ПВО нас прощупывают!
— Первый контакт! — вскричал я. — Нужно связаться с ними!
Но контакт оказался более быстрым, чем можно было ожидать. Причем инициаторами явились не мы. Через несколько секунд отчаянно запищала система противометеоритного оповещения и резкий взрыв, который потряс корабль до основания.
Я и Колько были пристегнутыми, а Тод уже успел отпустить крепежные ремни. В итоге он вылетел из кресла и носом чуть не пропечатался о приборную панель. Благо я успел его хватить за ногу, а техасец сам уцепился за подлокотник. Таким образом, Алленс сумел предохраниться от сильного ушиба.
— А-а, твою мать! — выругался Колько, что я впервые услышал из уст командира. Но видимо, ситуация была настоль сложная и опасная, что он позволил себе сквернословить.
Но что случилось? Рев аварийной сирены только действовал на нервы и не позволял сосредоточиться
Поэтому я первым делом отключил эту ужасную какофонию. Тод с благодарностью взглянул на меня — его тоже нервировала сирена. Бортовой компьютер, потеряв возможность выдать информацию о состоянии корабля с помощью звуковой сигнализации, перешел на визорную и выдал на дисплей целую плеяду сообщений. Но у Колько не было времени ее читать, он пытался выровнять воздушную машину, которая плясала рок-н-ролл и бугги-вугги одновременно. Корабль заваливало в штопор.
— Что произошло? — спросил я, чувствуя, как душа собирается опять транзитом последовать в привычное убежище, оставляя тело на произвол судьбы.
— Не мешай! — рявкнул на меня Колько. — Тод! Информацию о состоянии корабля!
Бортинженер стал читать сообщения с дисплея. Я своим ушам не поверил. Вышли из строя все двигатели. Взрыв произошел именно там. Кроме того, поврежденными оказались рулевые тяги, а также ряд не менее важных электронных узлов и механизмов космоплана. Ситуация точно подходила к некогда популярной песенке "Мы летим на последнем крыле…"
— Не понимаю, что произошло! — простонал Тод. И я старался из океана данных выудить рыбку первопричины нашего сегодняшнего состояния. Как прошептал техасец, это все равно, что искать червяка в густом и глубоком иле.
Тут произошло еще три взрыва, и шаттл окончательно перестал слушаться рулей. Автоматика отключилась, приказав нам долго жить. Приборы обесточились, видимо, были где-то перебиты энергокабели, а может разлетелись в клочья аккумуляторы и генератор. В любом случае дисплеи и экраны потемнели, стрелки на приборах замерли, индикаторы лопнули, а компьютер не отвечал на запросы Тода.
— Иногда и машины умирают! — тихо произнес я.
Колько, видя, что его попытки стабилизировать полет безуспешны, решил принять окончательное решение:
— Внимание, всем катапультироваться!
Мы с Тодом одновременно нажали на кнопки экстренного запуска кресел, на которых собственно и сидели. Ведь это была система аварийного спасения космонавтов. В фюзеляже корабля должны были открыться люки, а мощные пиропатроны должны были выстрелить нас из корабля. Так всегда происходило во время испытаний шаттла.
Но сейчас люки не открылись. Естественно, катапульты не запустились, и мы остались на "Центурионе".
— Вы еще здесь?!
– взревел Колько, повернувшись к нам. — Я же приказал покинуть корабль!
— Катапульты не сработали, — заикаясь, произнес Тод.
Колько помрачнел.
— Нас сбили! Это я вам точно говорю! — прохрипел он, наконец. Его лицо было краснее, чем у самого спелого помидора.
— Это ракеты класса «земля-воздух» с инфракрасным наведением. Ручная система, иначе от более мощной боеголовки шаттл разлетелся бы вдребезги!