Возвращение не гарантируется
Шрифт:
Впрочем, все женщины из свиты мэтра в чем-то были схожи, как скаковые лошадки из одной конюшни или финалистки конкурса красоты, прошедшие кастинг и предварительные туры, — может, высоким ростом и модельной внешностью, может, потому что были одеты по одной моде — фирменно, дорого и броско. На их фоне Скат и Ерш выглядели довольно бледно, хотя Джен и Галка вполне вписывались в облик и стиль новой компании.
Знакомство началось с того, что жена Вениамина радостно бросилась к Скату и Ершу, расцеловав каждого в обе щеки. Такой порыв ее супруг оценил буднично и благосклонно, а Домбровский и Инна
— Вы что, знакомы? Откуда? — с простодушной прямолинейностью спросила Инна.
— Отдыхали вместе, — пояснил Веня, который помнил инструктаж. Роза тоже все помнила и потому молча кивнула.
— Где же это вы вместе отдыхали? — скептически поинтересовалась Сверхновая, оглядывая парней с ног до головы. — В Кальяри? Или в Сан-Тропе?
Действительно, «кинжалисты» не были похожи на тех, кто оттягивается на дорогих курортах: Скат в «беспородной» белой рубашке и таких же брюках, а Ерш в поношенном костюме сослуживца, в котором ходил на торжество в «Форте-отеле», — Карлсон обнаружил на нем пятна и обратно не принял, потребовав новый костюм. Как и следовало ожидать, у Ерша свободных денег не было, и этот вопрос отложился в долгий ящик, зато его гардероб обновился, хотя не настолько, чтобы представители шоу-биза принимали его за своего. Да и вообще, по неуловимым для обычного взгляда признакам парни не вписывались в облик завсегдатаев пляжей Сардинии или Лазурного Берега.
Вениамин это понял и быстро сориентировался:
— Да нет, здесь, на природе…
Наступила неловкая пауза.
— Ну что, друзья мои, — доброжелательно улыбаясь, сказал Домбровский и поправил тростью шляпу, чуть сдвинув ее на затылок. — Не пора ли нам познакомиться? Да и пойдем на экскурсию…
Вениамин, который знал всех, представил незнакомых друг другу.
— Это Илья Васильевич, это Евгений и Алексей…
Мужчины пожали друг другу руки.
— Очень приятно! — Мэтр доброжелательно улыбался, «кинжалисты» тоже постарались изобразить улыбки.
— Эта красавица — Инна, а это моя Роза. А вот Женя, будущая знаменитая певица, и ее подруга Галина, которая тоже тянется к искусству… А это модели, назовитесь, девочки!
— Вера! — густым мужским баском представилась одна и протянула руку. Мужчины вяло пожали холодные пальцы, прикладываться губами никто не стал, поэтому вторая просто назвалась:
— Маша, — но руку не протягивала, хотя голос у нее был нормальный — женский и даже приятный.
В вестибюле их встретила озабоченная черненькая женщина-экскурсовод по имени Светлана Николаевна, она извинилась перед Домбровским и предупредила, что придется сократить экскурсию на время опоздания. Мэтр кивнул головой. Скат удивился, что извиняется не виновник опоздания, а перед ним. Но для Домбровского это, похоже, было в порядке вещей.
Потом они ходили по залам, погрузившись в удивительную историческую атмосферу и рассматривая парадное облачение царственных особ и церковных персон.
— Вот облачение митрополита Никона, — поведала Светлана Николаевна, ее озабоченность пропала, растворившись в охватывающих высоких чувствах. — Изготовлено из чистой золотой парчи, с нашитыми жемчужинами и золотыми пластинами, его вес составляет двадцать четыре килограмма…
— Замучаешься
Экскурсовод втянула голову в плечи.
— Да, вес такого наряда равен весу рыцарского доспеха, — дипломатично среагировала она.
Потом смотрели царские головные уборы и символы государственной власти: короны, скипетры, державы — все из золота, богато инкрустированного драгоценными камнями.
— Вот бы такой камушек выковырять, — вздохнула Вера и снова хохотнула.
— А это знаменитая шапка Мономаха, — продолжала Светлана Николаевна. — Ею венчали на царство Великих Князей Руси…
— Можно вопрос? — спросила Инна.
— Конечно, — улыбнулась гид.
— А как соболиный мех сохранился столько веков? Или его обновляют?
Светлана Николаевна смутилась.
— Э-э, видите ли, экспонаты в герметичных шкафах, с постоянным климатом…
— Ерунда, настоящий мех давно моль сожрала! — протрубила Вера. Маша дернула ее за руку, но та не вняла предостережению. — А что, не так?! Если не моль, так все равно бы мех выпал, одна лысая кожа и осталась…
— Извините, девушки, вы мешаете вести экскурсию, — с трудом сдерживаясь, проговорила гид. Лицо ее покрылось красными пятнами.
— Я дико извиняюсь, — приложив руку к объемной груди, покаялась Вера. — Молчу, молчу, молчу…
Некоторое время экскурсия продолжалась без пояснений и комментариев, Очевидно, Светлана Николаевна пыталась взять себя в руки. Ей это удалось, когда подошли к трону Ивана Грозного, облицованному пластинами из слоновой кости.
— Обратите внимание — на них нанесены библейские, мифологические, исторические сюжеты, — сказала Светлана Николаевна. — Исключительно тонкая работа… Такой не увидишь больше нигде!
Ерш и Скат внимательно осматривали бесценные и уникальные артефакты, удивляясь каким-то новым чувствам, пробуждающимся в их душах. И Джен с Галкой тоже проявляли неподдельный интерес к экспонатам, причем не оттого, что они стоили немереных денег… Что-то иное влекло их от одного стенда к другому. Домбровский был здесь не первый раз и хорошо знал все экспозиции, он надолго подходил к избранным стендам, хотя больше наблюдал за своими спутниками. Инна старалась ему подражать, но чувствовалось, что откровенное богатство притягивает ее больше, чем эстетика достижений древних мастеров. Маша и Вера тоже интересовались золотом и драгоценными каменьями, которые, впрочем, скорее огорчали своей недоступностью, чем бескорыстно радовали глаз изысканной красотой.
— А вот какая прелесть! — воскликнула Джен, и спутники, подойдя, тоже заинтересовались привлекшим ее экспонатом.
Зеленое, богато изукрашенное золотом и серебром яйцо, которое было открыто, показывая находящийся внутри на изображающей море кварцевой пластине золотой трехмачтовый фрегат с искусно выполненными мельчайшими деталями, включая ванты и другие элементы такелажной оснастки.
— Как будто он сейчас поплывет, правда, девочки?
— Угу. — На этот раз Вера совсем неравнодушно заглядывала в витрину, но рассматривала не волшебный кораблик, а свое отражение в стекле. Что-то ей не понравилось, и она слегка поправила помадой губы.