Возвращение не гарантируется

Корецкий Данил Аркадьевич

Не прощаясь и не оглядываясь, они направились к выходу.

— Пусть идут, — сказал Ерш. — Нам с ними не по дороге.

— А с кем нам по дороге?

— Вот давай об этом и подумаем да еще немного выпьем. За «ниткой» нам никто не нальет…

— Давай! — согласился Скат.

Заказали водки и жареного мяса, выпили, закусили, выпили еще.

— Я чувствовал, что Оса жив, — проговорил Скат с набитым ртом. — Чуйка сработала. И логика. Уж слишком быстро он тогда слился… Только не предполагал, что в Москве остался. Думал, где-то в Европе обретается…

— А с чем? — возразил

Ерш. — Это кто наворовал сотни миллионов — тому есть смысл. А у него ведь денег не было. Он только свою жизнь спас. Для него она, конечно, ценность великая, а кроме него никому и не нужна… И сам он там никому не нужен. А сейчас, наверное, наскирдовал достаточно, может, и уйдет «за нитку»…

— Это да. Только мы рапорта напишем, и за ним пойдут «Гончие».

— А что ты такой хмурый? Из-за Женьки своей?

— Ничего я не хмурый!

— А то я не вижу! Ты с того дня, как ее встретил, совсем другим стал!

— Бывает такое… И книжки про это пишут, и кино снимают…

— А ты историю Деда помнишь?

— Какую? У него их сотни…

— Как он влюблен был без памяти в какую-то то ли Веру, то ли Надю, жениться хотел… А она его — от винта! Он страдал, кручинился, ночей не спал и поехал тогда на войну, чтобы все красиво и героично: его убили, Вера-Надя пожалела, поняла свою ошибку, плакала ночи напролет, да поздно…

— Помню я эту историю…

— А в первом же бою понял: ни одна баба не стоит того, чтобы за нее получить пулю в голову! И вылечился от несчастной любви!

— Сказал же — помню! — Скат раздраженно повысил голос. — Сто раз слышал!

— Ну, вот и все! Они же не нашего поля ягоды! Только я это раньше тебя понял и сразу сказал… Началось с татуировки этой, про которую весь город знает, да и вообще — то одно, то другое… Про Сёмку, бандюгана своего, рассказывает, вроде с осуждением, а вроде как и с пониманием… Мы для них чужие, они для нас! Вон как за этого Круглого вступились, словно мы его грохнули! А ведь могло и такое случиться, когда или-или… Что бы тогда было? И за Осу твоя вписывалась, как волчица за своих щенков заступается…

— Чего ты сразу «волчица»! Он для нас предатель, а ее спас. А я ее стал разводить спасителя слить… Вот она и обиделась!

Скат набрал номер, но кроме гудков ничего не услышал. Потом звонок сбросили.

— Обиделась она! А на что ей обижаться? Разве ты ее не спас? Спас! В шоу-бизнес устроил! Со службы к ней бежал! Я подозреваю, что и жениться хотел…

— А чего? Всем надо семью заводить да род продлевать…

Ерш засмеялся.

— Да ты что, дружище? Какие из нас семьянины?

— А ну, хватит ржать! — Скат ударил кулаком по столу, подпрыгнули тарелки, задребезжали стаканы.

Ерш поднял руки.

— Все, все, молчу, извини, если что не так… Меняем тему! И знаешь что — давай еще добавим!

— Давай! — хотя они обычно строго соблюдали дисциплину, а пить им было запрещено, особенно перед командировкой.

* * *

Все инструктажи были получены, и не один раз. В полном снаряжении, с оружием и парашютами, группа стояла возле готового к старту транспортно-десантного «Ан-38Д». Было жарко, ветер выносил на бетонку песок из пустыни.

Генерал Вилковский уже дал крайнее напутствие, пожал всем руки и отошел в сторону, поглядывая на часы. Генерал-полковник Громов тоже прошел вдоль строя с рукопожатиями и ободряющими словами. У стоящего на правом фланге полковника Кленова он остановился, задержав его руку в своей.

— Зря ты никого не слушал и сам пошел, — негромко сказал он. — На кого отряд оставил? А если спустят новый приказ?

— Я сразу сказал — с билетом в один конец ребят не отправлю! — хмуро ответил командир.

— Погорячился ты, Слон! Придет за вами вертушка, это я тебе говорю!

— Коперник же там все из космоса поснимал — ни одной площадки!

— Тут главное не площадки, а люди! Я уже разослал приказ по авиационным частям — отобрать из числа пилотов, наказанных за рискованные полеты, добровольцев для решения почти нерешаемой задачи! И найдутся такие парни, будь уверен!

— Зачем же тогда было их наказывать? — хмуро спросил командир. — А вдруг они все поувольнялись? Их же поощрять надо было!

— Что-то я тебя не пойму! И так тебе плохо, и этак…

— Виноват, товарищ генерал-полковник! Спасибо за заботу! — глядя в сторону, произнес Слон. По тону трудно было понять — действительно ли он благодарит большого начальника или просто ерничает. Гром понимал, что скорее второе. Но отпускать Слона в таком настроении было неправильно — перед вылетом группы на опасное задание требовалось максимально поддержать командира и добавить ему оптимизма. Потому что его психологический настрой каким-то необъяснимым, а может, до поры до времени необъясненным образом передается личному составу.

— И про Осу не думай, «Гончие» уже работают, никуда он не денется! — доверительно сообщил Гром, хотя обычно о таких вещах не говорят вслух. — Как вопрос решат, я тебе сразу сообщу, прямо в горы! Не отвлекайся, сам нацеливайся на результат и людей нацеливай!

Слон смягчился.

— Товарищ генерал-полковник, разрешите приступить к выполнению боевой задачи? — как всегда, глядя прямо в глаза, спросил Слон.

— Это другое дело! — Гром крепко сжал его руку. — Приступайте!

Через несколько минут посадка была закончена, люк задраили. Слабо освещенный салон десантного борта был рассчитан на двадцать два парашютиста, поэтому не только казался, но и действительно был полупустым.

— Как твоя Женька, не объявлялась? — спросил Ерш, когда они устроились на длинной скамье, ближе к хвосту.

— Нет. Пришла как-то днем, забрала свои вещи, оставила ключ соседке — и все, — ответил Скат. — А что Галка?

— Тем более. — Ерш усмехнулся, и непонятно было, радостно или грустно. — Я ж тебе давно говорил: рыба с птицей ужиться не могут — уж слишком они разные!

Затрещали двигатели, закрутились пропеллеры, превращаясь в невидимые круги, самолет разбежался по бетонке, оторвался от земли и, уменьшаясь в размерах, принялся набирать высоту. Генералы провожали его взглядами, пока черная точка не растворилась в небесной синеве. Потом пошли к своему спецборту — «Боингу», который быстро доставит их в Москву, в привычные кабинеты, где у них накопилось немало работы.