Возвращение немого
Шрифт:
Боль в колене мешала сосредоточиться. А этот наглый мальчишка никак не давал подобраться к себе для удара. Он ускользал всегда, легко и изящно, словно танцевал. Где и когда его бывший начальник успел научиться так сражаться? Он словно сутками не уходил с плаца, в то время как Охтайр точно знал, что это не так. Не мог слабохарактерный рохля и трус Рави так сражаться!
— Ты кто?
— Х-ха!
Издевательски расхохотавшись, «Рави» перешёл в наступление, и Охтайр диву дался. Нет, это не он! Но кто тогда? Впрочем, это легко можно было узнать.
Собрав силы,
То, что бойцы начали уставать, стало заметно всем. На трибунах стихли веселые и гневные голоса. Зрители — эльфы и альфары — во все глаза следили за поединком. Еще несколько раз взлетели вверх руки добровольных судей — теперь у каждого было по пятнадцати «ранений». Доспехи спасали, но все видели, что один из противников чаще припадает на колено, а другой бережёт правую руку и больше работает щитом, чем рубит сам.
Лорд Ровилар чувствовал, что от волнения теряет сознание. Он еле держался на ногах, мечтая только об одном — чтобы все это поскорее закончилось. Ну, сколько можно? Пусть уже всё закончится. Как угодно, но поскорее! Это такая пытка — ждать…
Рави тоже со своей стороны следил за боем. Ему на голову нахлобучили шлем, чтобы никто случайно не узнал наследника, прячущегося за чужими спинами. Затертому среди Преданных, ему тоже было жарко и душно, он терпел, стиснув зубы и не зная, за кого болеть. Если победит Охтайр, он станет новым Наместником. Отец возложит на голову его бывшего денщика платиновый венец, и им обоим придётся покинуть Остров. А если нет? Если ему принесут победу, сможет ли он принять то, что получено не им? Легко на словах загребать жар чужими руками, но когда это происходит на самом деле…
Громкий крик раздался над ристалищем. Кричали все, и Рави встрепенулся, подпрыгивая за спинами рослых легионеров, чтобы хоть что-то увидеть. Один из поединщиков упал.
Применение магии всё-таки сказалось на Охтайре — внезапно колено подогнулось, и он едва устоял на ногах. Противник проявил небывалое благородство — задержал меч в воздухе и чуть повернул его так, чтобы удар обрушился на верхний край щита. Он был так силён, что руку до плеча пронзило короткой болью. Разозлившись, полукровка рубанул в ответ, метя по ногам противника ниже колен.
Никто не мог увернуться от такого удара, да Преданный и не собирался. Он просто подпрыгнул, пропуская клинок под собой, а, приземлившись, случайно или намеренно, попал ногой по мечу, и резко выворачивая кисть.
В запястье что-то хрустнуло. Не удержав оружия, Охтайр разжал пальцы, от боли и досады утратив способность соображать. Не рассуждая, он метнул в противника щит и сам, стиснув зубы, зарычав, как дикий зверь, устремился в слепую атаку.
На сей раз противник не стал уворачиваться. Он сам кинулся навстречу. Два щита столкнулись, а потом один из них внезапно исчез.
Противник сбросил свой щит с руки, и Охтайр, не ожидавший того, что он не будет сопротивляться, потерял равновесие. Колени подвели опять. Рухнув на четвереньки,
Животный страх смерти, инстинкт самосохранения мгновенно ожил в полукровке и заставил вскочить. Меч валялся рядом на утоптанной земле. Стряхнув щит, он схватил оружие левой рукой, кое-как помогая непослушной правой.
Его противник на самом деле не собирался расставаться со своим щитом. Из-за верхней кромки сквозь крестообразную прорезь холодно и пристально смотрели синие глаза. И в этих глазах Охтайр прочёл свой приговор.
Держа меч двумя руками, он кинулся в атаку, уже не столько желая победить, сколько испортить противнику победу. Сначала было несколько секунд полной иллюзии, что ему всё удаётся — соперник пятился, закрываясь щитом и почти не поднимая меча для удара, а потом сделал шаг, поворот, сливая клинок Охтайра в сторону. Полукровка сделал лишний шаг, наклонился назад — и на бок обрушился удар такой силы, что бывший денщик едва устоял на ногах.
На трибуне разом вскочили все зрители. Даже Шанирель устремилась полюбопытствовать. Охтайр покачнулся, и его противник воспользовался секундной заминкой, ударив еще раз, да так, что полукровка рухнул на землю.
Доннар резко вскинул обе руки, со сжатыми кулаками и даже подпрыгнул от полноты чувств. Преданные разразились криками, им вторили зрители, кто радуясь победе, кто выражая сочувствие проигравшему. Про силу, ловкость, выучку Преданных ходили легенды, и многие искренне горевали: «На что, мол, рассчитывал, бросая вызов? Не знал, что ли, что наследник Наместника сам из Преданных?»
Сам Рави за чужими спинами закрыл глаза, опуская голову. Ему даровали победу. И кто?
На поле ещё ничего не кончилось. Несмотря на рану и боль — супруг леди Аннирель стоял, напротив, опустив руки, — Охтайр был ещё жив и пытался подняться. Если бы ему это удалось, он бы зубами кинулся рвать противника и в последний миг применил бы еще какое-нибудь боевое заклинание. Да, погиб бы, но и эту проклятую жизнь унёс бы с собой.
Не удалось. Едва он приподнялся, как носок сапога с силой пнул его в грудь, вынуждая упасть навзничь. Задохнувшись, Охтайр растянулся на траве, а его противник опустился на одно колено, случайно или нарочно наступив на здоровую руку и склоняясь над поверженным. Его никто не удерживал — бой шёл именно до смерти, и проигравшего следовало добить.
Синие глаза сверкали в крестообразной щели. Странное выражение заставило Охтайра вглядеться в них внимательнее.
Нижняя часть забрала отстёгивалась, позволяя открыть большую часть лица. И, стащив перчатки, победитель одной рукой расстегнул застёжку, позволяя увидеть…
Это был не наследник Раванир, и с раннего детства полукровка впервые почувствовал настоящий страх. Впившись взглядом в лицо того, кого все знали под именем Лейра, он забыл обо всем на свете и не видел, как тот осторожно тянет из ножен на поясе длинный кинжал.
— Узнал, — хрипло прозвучал надтреснутый, какой-то мёртвый голос. — И я тоже… узнал.
— Т-ты… ты…
— Я.
В следующий миг кинжал врезался в горло полукровки, отыскав щель между шлемом и верхней кромкой кольчуги. Плеснуло алым.