Возвращение под небеса

Алекс Зетт

Часовой невесело подмигнул мне, но ничего не сказал.

— Бывай, дружище, — кинул он Артёму.

Маковецкий отдал ему честь и кинул издевательский взгляд на Майорана.

— Сегодня тебе крепко достанется, задницы кусок, — сказал наёмник. — Я бы так хотел остаться и посмотреть на всё это, но… — Артём развел руками. — Дела, дела…

Я улыбнулась, едва не расплакавшись от счастья и облегчения после пережитого. Больше не медля, мы с Артёмом поспешили убраться из клуба Майорана.

Глава 9

Мы

вышли из клуба Майорана, прошли через Карминский район и остановились на старом бульваре возле одного из заброшенных кирпичных коттеджей города. Маковецкий свалил мои вещи на старую лавочку и достал из кармана пачку сигарет. Я стеснялась его, мне было одновременно стыдно и боязно сталкиваться с ним взглядами.

Именно поэтому я всеми силами удерживала себя от того, чтобы посмотреть в его равнодушное красивое лицо. Однако за всё время от меня не утаилось цепкое раздражение в его движениях.

Кое-как сняв рюкзак с плеч, я поставила его на старый потрескавшийся асфальт. Негнущимися руками я открыла мою сумку и начала копаться в ней, проверяя, всё ли на месте. Я чувствовала себя просто ужасно. Меня мутило, и голова плохо соображала, я даже не совсем понимала, что я делала. Каждое моё действие казалось мне каким-то бесцельным.

Я пережила потрясение, и прекрасно это понимала. Я даже почти не помнила, как мы с Артёмом вышли из клуба Майорана, не помнила, как прошли через Карминский район, и как прошли по улицам Тверского до этой самой лавочки.

— Тебе разве не говорили о том, что в Карминском районе не следует трепать языком с кем попало?

Я подняла глаза. Маковецкий изучающе смотрел на меня, чуть склонив голову.

— Откуда мне было знать? — хрипло спросила я, пожав плечами. — Это же был просто нищий.

— Он нищий из района Майорана, — всё так же холодно продолжил Артём. — А, значит, работает на него. Все, кто крутится в Карминском, люди Майорана, и неважно, кто они — нищие, шлюхи или наемники.

— Спасибо, что предупредил, — разозлено ответила я. — Где же ты был раньше со своими советами?

Маковецкий некоторое время молча смотрел на меня, на его лице нельзя было ничего прочитать, хотя я прекрасно видела холодную ярость, сверкающую в его серых глазах.

— Может, мне следовало оставить тебя там? — спросил он жестко. — Майоран быстро бы научил тебя разговаривать.

Я так и застыла с открытым ртом. И хотя в голове крутились тысячи яростных слов, я молчала. Маковецкий был прав. Он спас меня из лап Майорана, и мне было даже страшно представить, что со мной сейчас происходило, если бы не он.

Я стыдливо закусила губу, едва не плача от досады и гнева. Я так устала, что мне просто хотелось заползти под эту лавку, положить рюкзак под голову и заснуть.

— Прости, — сказала я, не глядя на Артема. — Я благодарна тебе за помощь. Ты даже не представляешь как…

— Да мне и представлять не надо, — буркнул Маковецкий, прикуривая

сигарету. — Мне и так все понятно. — Я хотела возмутиться, но не успела. Артем испытующе уставился на меня. Холод его серых глаз пробирал до костей. — Но да будет тебе известно, что я спас твою шкуру не просто так.

— Надеешься получить от меня деньги за это? — сощурив глаза, с отчаянием спросила я срывающимся голосом. — Могу отдать тебе свои пятьсот жетонов. Больше у меня ничего нет, я отдала Майорану…

Я хотела сказать про мой брелок, но у меня не хватило сил. Ком застрял в горле, и глаза снова защипало — в конце концов, Маковецкий ни в чём не виноват, я сама все испортила. Если бы я не была такой доверчивой дурой, то мне бы не подбросили цепочку и всего этого бы не случилось. Я с горечью опустила глаза. Да и вообще, если бы я не была такой тщеславной гордячкой, то смогла бы договориться с Артемом сразу, и мне не пришлось бы идти одной в логово Майорана.

— Мне так жаль, — прошептала я, вытирая слезы и глядя в небо. — Мне так жаль…

Я плакала, и слезы жгли мои щеки, но как жгло чувство вины мою душу!.. Несколько минут Артём молчал. Я, наконец, пришла в себя и тихо вздохнула.

— Я отдала Майорану очень ценную вещь, — призналась я тихо. — Больше у меня ничего нет.

— Ты говоришь об этой побрякушке? — спросил Маковецкий. — Или я что-то пропустил, и «очень ценной вещью» оказалась твоей невинность?

Я подняла заплаканные глаза на Артема, постаравшись пропустить мимо ушей его язвительное подшучивание. Маковецкий небрежным движением вытянул руку. Я увидела, что его пальцы переплетала тонкая цепочка с висящим на ней серебряным волком. Сердце затрепетало в моей груди, переполненное радостью.

— Мой волк! — ахнула я, не сдержав счастливой улыбки. — Где ты достал его?

— У Майорана, что очевидно.

Маковецкий кинул мне волка, и я с легкостью поймала его. Глаза наполнились слезами умиления. Моему счастью не было предела. Я смотрела на подарок отца и с такой силой сжимала его в руке, что пальцы вскоре начали болеть.

Я думала о том, что больше ни при каких условиях не должна терять мой брелок, и тем более отдавать его кому-нибудь.

— Спасибо, Артём, — всё ещё не в силах сдержать улыбку, сказала я.

Маковецкий фыркнул.

— Обойдусь без твоей благодарности, — отрезал Артём, делая затяжку и выпуская серый дым. — Лучше не будь такой дурой. И постарайся хотя бы четверть часа не доставать меня своими выходками.

Я поникла. Момент радости и ликования был испорчен. Мне было так обидно, словно бы меня ударили, но у меня совсем не было сил для каких-либо споров. Я подавила в себе желание съязвить.

— Раз я тебя так раздражаю, зачем ты вообще вытащил меня оттуда? — спросила я, пытаясь скрыть едкую обиду. — Интересно, что ты вообще оказался в курсе того, что происходит. Я так понимаю, ты следил за мной.