Возвращение Прославленных. Книга 2
Шрифт:
— Ну, — стушевался Леонар, — воины есть и сейчас. И, кажется, мир вообще в преддверии чего-то большого и страшного. Я думаю, скоро будет война, которая охватит все народы… Но люди… люди удивительны, разнообразны… Искусство, архитектура, а сколько технических открытий!!! Работы по психологии, физике, открытия в астрономии…
— В нашем, визидарском мире, все беды от людской крови. Там где она преобладает, как в Хьюго Хармусе, начинается хаос и война. А это разрушающе, — нахмурился Август, — как завещал нам великий Аластар Справедливый —
— Но почему вы уверены, что в Хьюго преобладает человеческое, а не чудовище? По вашим описаниям, у него тяжёлые проблемы с психикой, и он болен. Моё мнение: чем больше в существе людского, тем он добрее и разумнее. Иногда мне казалось, что агрессия в некоторых людях от чудовищ. Может, визидаров на свете больше, чем мы себе это представляли? Просто некоторых людей поглотили демоны? И в этих людях страшные существа победили человеческое начало — доброе и чистое? — рассуждал Леонар, пытаясь найти аргументы.
— О! Граф, вы сейчас договорились до крамольного. Но я прощаю вам ваши заблуждения. Они от незнания. Давайте пока останемся каждый при своём, — дружелюбно похлопал по крупу лошади Леонара Август, — пока вы не поймёте, что ошибаетесь. А для этого нужно время. Кстати, — Август повысил голос, обращаясь ко всем ремесленникам, — во всём нужен порядок. Кто теперь у вас будет за главного в Стоунбоне?
Ремесленники переглянулись. Марио предложил:
— Возможно, Тафари?
Остальные согласно закивали.
— Хорошо, — поднял палец Август, — внесём в бумаги. Тафари — Главный Мастер Стоунбона и Высший профессор. А кто будет отвечать за сами Мастерские?
— Бёрнис? Мэд? — спросил у девушек Тафари, но те испуганно замотали головами.
— Предлагаю Итиро, — подъехала ближе Янмей.
Все её поддержали.
Август кивнул:
— Ну и ещё два важных поста: корреспонденция и архивы с библиотекой.
Ремесленники посмотрели друг на друга, потом Бёрнис сказала:
— Пусть уж Пинар займётся письмами, мы с Мэд если что, будем ей помогать. В конце концов, она всю жизнь проработала с бумагами. Пинар, ты согласна?
— Только если вы и правда будете мне помогать, — улыбнулась Пинар.
А Леонара выбрали заведовать архивами.
— Отлично! — обрадовался Август. — Сейчас дам распоряжение, чтобы всё это как можно быстрее внесли в соответствующие документы.
И глава поскакал вперёд, махнув помощнику, чтобы тот догнал его.
Уильям, проезжая мимо Бёрнис, опять взглянул в её бесстрастное лицо, пытаясь поймать взгляд девушки. И сам на себя разозлился: Да что со мной такое?! Как мальчишка. Она такая же визидарка, как остальные. Обычная. Есть дела поважнее, чем её взгляд. Всё, не буду больше на неё смотреть.
И дальше всю дорогу старательно следил, чтобы даже случайно не глядеть туда, где ехала Бёрн.
На горизонте снова показались густые заросли. То ли новый перелесок, то ли заросшие холмы.
— Вон там, — ткнув в них
Потом он повернулся к Леонару и добавил:
— И лично убедитесь, насколько давно и далеко ушли визидарцы от людей.
— Граспек, — кивнул ему Леонар.
— Вижу, вы быстро учитесь, — засмеялся Август Непомнящий и пришпорил коня.
Чем ближе подъезжали седоки к Стуонбону, тем яснее проявлялись его очертания: что-то большое, массивное, от горизонта до горизонта. Сначала слева предстала их взору огромная зелёная гора. Но после приближения оказалось, что это и не гора вовсе, а огромный дуб.
Могучий ствол его, испещрённый глубокими трещинами, был необъятным. Коряжистые ветви, покрытые шишковатыми утолщениями, раскидало в стороны на десятки ярдов. Некоторые из них были такие старые и толстые, что их пришлось подпереть столбами. Сильно разветвленная крона дерева была настолько густой, что возникала мысль: как же до нижних веток достают солнечные лучи? Казалось, что это и не дуб вовсе, а целый лес.
— Счастье наше, — расцвёл, глядя на дерево Август, — священный дуб Эо Мугна. Один из пяти Великих зелёных стражей Визидарии.
От дерева исходили волны мощи и тепла. Визидарцы спешились и подошли к каменным кенотафам, выстроенным у дороги под сенью дубовых веток. Камни слабо светились, а их подножия были усеяны венками, сладостями и залиты обгоревшим воском свечей.
— Вчера страна отмечала Самайн, и жители принесли сюда дары, — склонил голову Август. — Это праздник почитания ушедших, когда просыпаются духи умерших. Говорят, в ночи Самайна вся Визидария светится, и это правда. У каждого креста и кенотафа зажигаются поминальные свечи. В память о погибших. Ибо пока свежа память, не будет сражений и новой крови.
В четверти мили от дуба возвышалось огромное серое трёхэтажное здание с зубчатым верхом и двумя башнями по бокам, от которых разбегалась по сторонам бесконечная каменная стена. Она была сложена из толстых булыжников и поднималась над землёй ярдов на двадцать, а то и больше. Стена еле виднелась из-за матового тумана, окутывавшего его. Только туман этот был странным, в виде огромной правильной пирамиды, уходившей вверх, где она сливалась с небом.
Но центральное здание было видно хорошо. К его высоким дверям вели массивные ступени, а на уровне третьего этажа выделялось огромное резное окно в виде знака визидаров.