Возвращение Прославленных. Книга 2
Шрифт:
Стурла с Леонаром спустились вниз. Консунты им больше не встречались — по-видимому, несчастные где-то спрятались.
Ремесленники исследовали полки кабинета Хьюго. В закрытом ящике стола, который Стурле пришлось вскрывать ножом, они нашли бумаги.
Быстро пробежав глазами записи, Леонар сказал:
— Это дневники Хьюго. Надо забрать их с собой.
Визидаров поразили залежи ауксилов на полках:
— Им здесь тоже не место, — кивнул Стурла.
— Думаю, мы вернёмся за ними позже. Здесь нужна
Они выбрались наверх и сразу встретили Алаун. Девушка несла в руках бурозубика. Тот был ранен, но жив.
— Не поверите, — радостно доложила Алаун, — Кланки нашёлся! Он лежал в обнимку с Воняющим Глазастиком!
Леонар склонился над бурозубиком и осмотрел его. У Кланки сильно кровоточила рана на голове, и отсутствовало одно ушко.
— Ты настоящий герой, — сказал ему граф. — Сейчас мы тебя перевяжем. Но не уверен, что ухо снова вырастет.
И Леонар потянулся к сумке за лечебными бинтами.
— Эх, подумаешь тоже, — сказал ослабевший бурозубик, вяло махнув лапкой, — зато будет что вспомнить на старости, — потом Кланкипечально добавил, — но я потерял шлем.
— Я сделаю тебе новый, — пообещал ему Стурла, — золотой.
На поле боя всё ещё собирали раненых.
Но только Итиро никто не замечал. Он лежал в овраге, скрытый ото всех кустами. Из раны на шее сочилась кровь. Волосы над бледным лицом чуть ворошил ветер. В голове оглохшего от взрывов Итиро была пустота. Он бессмысленно блуждал взглядом по веткам хлипкого куста, но не мог сконцентрироваться. Всё перед глазами размылось, плавало и переворачивалось.
Вдруг Итиро достаточно чётко увидел над собой Музу. Она склонилась к нему близко-близко. У его Музы было лицо достопочтимой Кудо Минами.
«Бабушка, это ты? — мысленно спросил у неё Итиро, — ты пришла за мной?»
Она расцвела и обняла своего мальчика. Итиро закрыл глаза и улыбнулся. Притупилась боль в теле, стало теплее. Итиро окутала темнота. Но не пугающая чёрная тьма, а ночные, подсвеченный звёздами потёмки, в которых бабушка в детстве, пела ему колыбельную. Он услышал эту песню и сейчас.
Откуда-то сверху, словно осенний листик, опустилась на щёку Итиро жёлтая бабочка. Но он этого уже не видел и не чувствовал. Бабочка посидела немного, а потом взмыла вверх и полетела к шатрам.
…-Янмей, дай мне попить, — просил девочку раненый визидарец, когда неожиданно к ней на руку опустилась бабочка.
Сначала Янмей её отгоняла, но бабочка, упрямо сделав круг, снова и снова опускалась на плечо девочки. Тогда Янмей взглянула на неё внимательней. С минуту они смотрели друг на друга, а потом девочка в слезах кинулась к Пинар:
— Итиро умирает. Мы должны ему помочь, — плакала Янмей.
…Только через три часа Питер приподнялся с земли, сбросив с себя безжизненные
Толпа солдат приветствовали Полководца громкими криками радости.
Пит окинул взглядом поле боя. С него унесли раненых, недалеко на летучий остров загружали остатки оружия, расчищая землю. Самых тяжёлых больных срочно подготавливали к отправке в больницу Горячих топей. Сиридин и Леонар руководили сборами, носясь среди повозок и устраивая раненых получше.
Пит подошёл к ближайшей телеге. Первым он увидел перевязанного Итиро. Его лицо было замотан, но Питер узнал его по глазам меж бинтов. Полководец обнял друга и поправил ему плащ, прикрыв ноги от ветра. Рядом с Итиро лежал рыжий Лапе. Парень стонал — у него было ранение в живот. Увидев Пита, Лапе хотел приподняться и отдать честь. Пит остановил его. Полководец снял с себя сиреневый пояс и положил его на грудь парню.
— Это лично от меня, — сказал ему Пит. — Ты храбрец, Лапе. Храбрец. Твои родители будут тобой гордиться. Я желаю тебе поскорее выздороветь. Возничий, трогай, — обратился он к седоку на приступке.
— Слушаюсь! — повернулся к нему Мак Дара.
Питер улыбнулся старику, подошёл и крепко обнял:
— Мак, дружище, спасибо за помощь!
— Ладно-ладно, — спрятал скупые слёзы в шарф Дара, — чего уж там.
И, стеганув лошадей, поехал вслед за Сиридином.
А Пит побрёл к другим телегам. К тем, на которые сгружали тела погибших. С болью он вглядывался в лица, желваки гуляли у него на щеках, но он упрямо шёл от повозки в повозке, закрывая веки тем, у кого они были открыты, поправляя руку или ногу умершим, когда ему казалось, что они лежат неудобно.
— Предводитель, — тронул его кто-то за руку.
Пит обернулся. Перед ним стоял Дойль — паренёк их фермеров, которого он когда-то ругал за пассы с драконом и яблоком. Голова Дойля была покрыта пеплом, отчего он казался седым, доспехи смяты и испачканы.
— Предводитель, — повторил парень, — они отказываются брать с собой Кроуна…Говорят, что нет места для тел визидаров. А не то что для драконов.
Пит пытался вникнуть в сказанное. Он посмотрел туда, куда указывал Дойль. Там кверху брюхом лежал дракон. С маленькой короной меж застывших глаз.
— А он… — голос Дойля дрогнул, — Кроун спас мне жизнь…Понимаете?! Жизнь…
— Да. Я понимаю, — положил ему на плечо руку Пит, — мы похороним его с почестями. Обещаю. Он тоже воин.
…Объявили сбор войск. Перед выстроившимися воинами выехал на гарцующей лошади Август Непомнящий. Одна его рука висела перевязанной, на щеке зияла огромная царапина с кровоподтёком. Но лицо главы Совета Визидаров было исполненным вдохновения. Он поднял руку, и наступила тишина. Августоглядел ряды изнурённой армии и громко сказал: