Возвращение Прославленных
Шрифт:
Не отрываясь от своего занятия, дух вулкана повернул лохматую голову к парню. Итиро увидел его страшное раздутое лицо. Вместо глаз на нём были два кратера из которых, пузырясь, вытекал жидкий металл. Адзумы закинул в себя очередную порцию лавы и спросил:
— Чего тебе надо, Итиро?
— Здравствуйте, — поклонился ему парень. — Я пришёл забрать вещь, которую оставили для меня. Мой тол.
— Ишь, какой прыткий, — сказал, чавкая, ёкай. — Но за хранение надо будет заплатить.
И из
— Что вы хотите за тол? — спросил Итиро.
— Накорми меня. Я есть хочу, — ответил, забрасывая пригоршню лавы в рот, Адзумы.
— Чем вас накормить?
— Я давно не был на поверхности. Ох, как я любил тамошнюю еду! Растекусь, бывало, всё, до чего достану — сожру. Такая вкуснятина! — вспоминая, на мгновение Адзумы даже жевать перестал, но, опомнившись, вдвойне быстрее замолотил челюстями.
Итиро порылся в сумке и протянул ему корней камфорного дерева.
— Возьмите.
Ёкай схватил корни и забросил их в рот.
— М-м-м-м, вкусно то как! — причмокивал Адзумы, — Как много у вас в миру всего сладкого!
Постепенно Итиро скормил духу все принесённые корни. Но когда тот насытился, то сказал:
— Пить хочу!
Итиро достал бамбуковую палочку, ткнул её в кипящий пол, и из неё полилась вода. Ёкай Адзумы жадно припал к родинку и стал громко лакать. Пил он долго. Из его рта шёл пар. Но, наконец, дух откинулся, довольным. Отдышался, отвернулся от парня и снова стал забрасывать в огонь камни, а в рот лаву.
— Так вы отдадите мне мой тол? — напомнил Итиро.
Дух засунул руку в самое пекло огня, порылся там и достал палочку — металлический стержень с резной ручкой.
— Бери, — кинул он её Итиро, — Только облей её сначала водой из бамбука, чтобы Огненная палка остыла. Скажешь ей «Адолебит!», и она зажжёт и нагреет всё, что ты хочешь.
— И воду зажжёт? — спросил Итиро, обливая кипящий стержень из бамбуковой палочки.
— Всё, что есть на земле, — ответил ёкай Адзумы.
— Спасибо вам, — поклонился Итиро духу, — но как нам теперь выбраться наружу?
— Садись на огонь, — приказал ему дух, ткнув в кострище перед собой.
— На огонь? Боюсь, я не смогу, — засомневался Итиро.
Не успел он опомниться, как дух ловко схватил его ближайшей рукой и посадил прямо на огонь. Пламя подскочило, пробило потолок и в одну секунду подняло Итиро с Аширай Яшики наверх. Они оказались на земле, а вынесший их огонь заклубился, забурлил и ушёл вглубь.
Стало тихо, только звёзды с луной сверкали на небе. Аширай подбросил Итиро и понёс его домой.
Они проносились мимо деревушек поблёскивавших тёмными окнами; им были видны корабли в гавани и переливающиеся затопленные поля. Под ними, медленно
— Прощай, Итиро! — сказали они.
И, поднимая пыль, ёкая Аширай Яшики, быстро засеменил по дороге. Итиро только успел помахать ему вслед.
Парень постоял немного, прислушиваясь. Потом прокралсядомой и лёг спать.
Утром у них с Кудо Таисуке состоялся серьёзный разговор.
— Дедушка, я должен уехать, — сказал Итиро, — то, что не сделала бабушка, должен сделать я. Я чувствую, что меня очень ждут. Обещаю писать тебе письма и когда-нибудь забрать к себе. Когда я дойду до цели.
— До какой цели? — спросил дед.
— Не знаю, — честно признался Итиро, — но как узнаю, сразу тебе напишу.
…С этого дня парень начал подготовку к дороге.
Как раз пришла пора распродавать щенков. За ними приезжали люди, их лица светлели, когда они брали на руки пушистых зверят. Заработанные деньги Итиро честно делил пополам и клал в две коробочки: одну часть — себе на дорогу, другую — деду.
По найденному в сундуке адресу Итиро отправил в Норвегию телеграмму: «Я Итиро, внук Минами. Всё нашёл. Скоро приеду». И он не очень удивился, получив вскорости в ответ одно слово — «Жду».
После того, как был куплен билет на пароход, Итиро отправил в Норвегию ещё одну телеграмму — с точной датой прибытия.
И вот до дороги осталась одна ночь. Эту ночь они с дедом провели в разговорах и мечтах. Кудо Таисуке, казалось, смирился с отъездом внука, обещал ему выращивать новых щенков и заботиться о взрослых шпицах.
Наутро они вышли из дома. Со стороны всё выглядело обыденно — просто дед с внуком отправились в город за провизией. Изредка переговариваясь о незначительных вещах, они сели на автобус. Только когда Кудо Таисуке довёл Итиро до трапа парохода, пришвартованного упристани, когда увидел на палубе матроса, который встречал пассажиров и проверял у них билеты, только тогда лицо деда исказилось. А в глазах появились слёзы, которые он старательно прятал, стыдливо опустив голову. Кудо Таисуке обнял внука и сказал:
— Я отпускаю тебя, потому что ты из рода Прославленных. Только ты и сам не забывай об этом. Великие и поступают как великие. Превыше всего честь рода, Итиро. Не посрами бабушку.
Потом Таисуке долго махал вслед пароходу. Путь у внука был неблизкий — Итиро предстояло плыть около месяца. Дед всё глядел и глядел на удаляющийся пароход, на белый путь пены, которую тот оставлял за собой, покане вышел из гавани.
И всё это время на плече старого Таисуке сидела жёлтая бабочка с чёрным рисунком на крыльях.