Возвращение Прославленных
Шрифт:
Сюда, в город Чудотворцев в это время съезжались все, кто мог. Те, кто был побогаче, селились в многочисленных гостевых домиках горного городка. Это было удивительно интересно: по узким мощёным улочкам взбираться до высоты птичьего полета и устраиваться в домишках из камней и глины с черепичными крышами, похожих на ласточкины гнёзда. К одним домам приделывали балкончики, рядом с другими хозяева умудрялись даже разбить маленькие садики. Только в городе Чудотворцев, карабкаясь по скалам, росли лианы ягодника. Его ствол плотно облепляли овальные ребристые плоды. По их цвету легко было определить, зрелые они или нет. Если плоды были бледно-розовыми, то их сердцевина выглядела навроде мокрого свалявшегося комка кошачьей
На скулах Хьюго заходили желваки.
…Однажды восьмилетний Хьюго уговорил отца снять на праздники в городе Чудотворцев жильё. На всю Медовую неделю Джеймс Итон Хармус выкупил целую небольшую улочку на огромной высоте, но всё равно через сутки уехал ночевать в Дагхэд — не смог жить «в этом балагане нищеты». Зато Хьюго оставшись с матерью, славноотдохнул, хоть сначала одному на пустой улице было скучновато. Но он быстро нашёл, где находились лестницы, и стал убегать играть вниз, к другим детям.
А по вечерам из окон было забавно наблюдать за полётом чёрных головастелей. У них был яркий вытянутый красно-жёлтый хвост в виде большой пушистой плоской стрелки, которым они ловко лавировали между выступов и домов, а вместо крыльев — чернильные перепонки. Можно было перевеситься через подоконник и смотреть на шумящую далеко внизу реку Счастливую. Или следить за жизнью визидарцев в домах на противоположной стороне ущелья. Здесь, на улице, где Хармусы снимали жильё, до противоположной стороны было далековато. Но в некоторых местах города фасады домов на разных сторонах сильно сближались меж собой. Например, Аметистовая улица и Вонючий переулок были настолько близко, что когда в лавках переулка чистили и жарили рыбу, сизый дым от неё легко преодолевал два ядра и оседал в спальнях жителей Аметистовой улицы.
А между Зеркальными улицами, которые располагались напротив друг друга и ужасно походили, было ярдов тридцать-тридцать пять. Между ними кто-то натянул целую сеть из верёвочных лестниц и канатов, и молодые парни лазили по ним над ущельём, показывая свою отвагу. Они называли это Беличьи тропы. Как же ловко там прыгали молодые! Они устраивали целые шуточные побоища, пытаясь сшибить друг с друга шапки. Делали кульбиты, крутили сальто.
Когда Хьюго увидел игры на Беличьих тропах впервые, то сразу захотел взглянуть на это поближе. Он вылез в окно, по крышам добрался до верёвочного аттракциона, но с огорчением увидел, что ниже лиан натянуты сетки. А он то думал, что если посидеть здесь, среди глазеющей малышни, то можно будет дождаться, чтобы кто-нибудь упал и разбился.
Но детей к таким играм всё-равно не допускали. Зато у них были свои. У Беличьих троп Хьюго познакомился с мальчиками, чуть младше себя, приехавшими из разных районов долины. Эту разношёрстную компанию он сразу же впечатлил богатством, умом и ловкостью.
Помнится, новые знакомые очень боялись лекаря и рассказывали про его лавку небылицы. И когда Хьюго рассмеялся над их глупыми россказнями, они отвели его к белому домику, отделанному изразцовой плиткой, над входом которого красовалось: «Аптека». Мальчишки внутрь не пошли, а Хьюго, хоть и струсил, но решил не унижаться перед этими дурачками, открыл дверь и зашёл.
Там, в глубине старой лавки, всё было уставлено цветными пузырьками и порошками. Что-то булькало, шипело, в банках кто-то шевелился, а по стенам висели сушёные лекарственные ингредиенты. Чего тут только не было! Наколотые на ветки плоды Вырвиока, смахивали на моргающие кошачьи глаза. Стебли Гигантской Монстры, сложенные в чанах, были точь-в-точь как раздутые пенящиеся кишки. Над ними висели грибы Слюнявника, которые напоминали покрытые слизью высушенные пальцы.
Хьюго купил такую кожу. Когда он вышел на улицу, подошёл к толпе ожидавших его друзей, то неожиданно вытащил её из-за спины и бросил на самого маленького четырёхлетку, хромоногого визидарца. Все разбежались. А Хромоножка, до этого и так раздражавший тем, что в момент волнения начинал заикаться, сейчас по-идиотски расплакался. Он упал, выбив себе камнем зуб, и его залило изумрудной кровью. Глаза Хромоножки от страха смешно выкатились из орбит, он забавно хватал воздух ртом. Хромоножка так и не смог успокоиться, убрался домой и больше не появлялся. Ну и правильно, такая трусливая малышня им в компании была не нужна.
…Да, тогда Хьюго целые дни напролёт играл с этими мальчишками, и порой мать не могла его загнать пообедать. Он со своей бандой носился по лестницам и мосткам города, лавируя между прохожими, сшибая палками висящее бельё, скидывая с высоты горшки с цветами — так они играли в ремесленников. Или ребята делились на команды и, прячась, выслеживали друг друга, стреляя в противников из луков кошачьими стрелами. Они назывались кошачьими, потому что заканчивались не остриём, а мохнатой кисточкой. Касаясь тела, кисть расплющивалась и прилипала — попробуй, отдери её! Замучаешься. Самые неудачливые после игры так были облеплены стрелами, что напоминали ощетинившихся ежей. Некоторые пытались их отмочить в питьевых фонтанчиках, но где там… Только после хорошего горячего душа кошачьи стрелы отпадали от кожи, оставляя за собой синяки.
…В Медовую неделю, те, кто из приезжих был победнее — разбивали шатры и палатки на полях семьи Хармусов. Хьюго любил побродить среди палаток простолюдинов. Здесь было интересно. Но особенно Хьюго удивляло, что бедные живут довольно весело, могут угостить чем-то вкусным. Щедры и добры. Если бы он был бедным, то, наверное, не был бы таким ласковым, думал Хьюго. А ещё ему нравилось наблюдать, как в полях визидары сооружали Медовые дома желаний — огромные сооружения из соломы и досок. В последний день праздника их пропитывали волшебными составами иподжигали. И тогда вверх неслись огромные столпы цветных искр, и высоко в небе распускались цветы. Визидары делали ставки, чей Медовый дом вспыхнет ярче и сильнее. Отгадаешь — твоё желание сбудется! Правда, Хьюго никогда не угадывал — обычно он ставил на самый большой, и всегда выигрывал какой-нибудь с виду неказистый и неприметный.
В Медовую неделю у реки выставляли разноцветные шатры, лавки, временные магазинчики, в которых продавались сласти. Чего тут только не было! Особенно много сладких овощей, фруктов и ягод. Взрослые любили сладкие ромовые вишни, сплетённые в косички. А дети — бисквитные персики, обсыпанные корицей с миндалём и марципаном внутри, которые сами прыгали в рот — только открывай пошире. Из шоколадных овощей Хьюго больше всего любил огурчики с нугой — кусаешь его хрустящую глазированную корочку, а на языке лопаются шарики сладкой начинки. В разноцветных кульках продавали невидимые маленькие арбузики и дыни наполненные земляничной и грушевой пастилой. Знаете, как их есть? Аккуратно лезешь рукой в кулёк. И как только нащупаешь невидимую конфету, хватай и тут же облизывай! И она заискрится, проявится. Правда потом у тебя окрасится и засветится язык. Открываешь рот — а оттуда столп света.