Возвращение русской гейши
Шрифт:
— Напомни мне, пожалуйста, темы, которые мы прошли.
После занятий, которые закончились в три часа, я вышла на улицу, чувствуя сильную усталость.
«Бедные юные ученицы, — подумала я, устремив взгляд на густую зелень прихрамового парка, — занимаются так до вечера и ежедневно, практически без выходных. Но, видимо, только так можно приобрести необходимые знания и мастерство».
Я усмехнулась, вспомнив темы, которые мне сегодня давала Сайюри. Особенно последнюю, которая звучала следующим образом: «Основные эротические фантазии японских мужчин». Меня удивили многие. Например, излюбленный персонаж мибодзин.
«Интересно, с какого возраста подобную тему проходят ученицы?» — подумала я, подходя к метро.
И тут же остановилась, решив взять такси.
Когда я подъехала к дому, то подумала, что не мешает забежать в продуктовый магазин. Я пригласила Митихиро в гости, но в холодильнике было пусто.
«Приготовлю-ка я что-нибудь из русской кухни, — улыбнулась я, обозревая прилавки. — Например, окрошку. Или пельмени».
Я остановилась возле напитков, внимательно изучая этикетки. Кваса, естественно, не было.
«Так, окрошка отпадает, — усмехнулась я. — Тогда пельмени? Но к ним неплохо бы водку и соленые огурцы. Хорошенький романтический ужин получится! Хотя, скорее обед».
Я задумалась, потом решила испечь обычные блины. Купив все необходимое, отправилась в квартиру.
Приняв душ, упала на кресло в гостиной и устремила взгляд на распластанные стеклянные крылья люстры. Настроение испортилось. После занятий я чувствовала явную усталость. Хотелось поспать хотя бы часок. И совсем не хотелось идти на незнакомую кухню и пытаться приготовить блины. В этот момент позвонил Митихиро. Услышав его взволнованный голос, я приободрилась и поняла, что очень хочу его увидеть. Он сказал, что может приехать прямо сейчас. Объяснив, как меня найти, я отключилась и тут же забыла об усталости.
Через час я встречала Митихиро в красивом длинном платье из красного шелка, с подвитыми волосами и легким, но искусным макияжем. На кухне на столе дымилась стопка горячих блинов, уложенных в плоское керамическое блюдо. Правда, убрать там я не успела. Пол кое-где был засыпан мукой, грязная сковорода и кастрюлька с остатками теста стояли в раковине.
Митихиро принес букет из белых и красных роз и бутылку «Мидори», ликера со вкусом дыни. Мы вежливо поздоровались, словно малознакомые люди. Он церемонно поднес мне букет. Я пригласила его в гостиную, а сама отправилась на кухню. Быстро приведя ее в порядок, я накрыла на стол и позвала Митихиро. Он зашел и с легким изумлением глянул на блины.
— Что это? — спросил он, присаживаясь за стол.
— Русские блины, — ответила я. — Их традиционно делают такими большими, потому что они символизируют солнечный крут. У нас их едят с разными начинками.
Я поставила перед ним чашку и налила чай. Неловкость почему-то нарастала. Митихиро и раньше был несколько закрепощенным молодым человеком, но сейчас я чувствовала, что ему явно не по себе.
«А может, не нужно было говорить, что блины символизируют солнце? — предположила я. — Откуда я знаю? Вдруг у них нельзя есть «солнце»? Но ведь в японской кухне тоже есть блины, правда, меньших размеров».
Глядя на зажавшегося Митихиро, я начала раздражаться. Все-таки хотела сделать ему приятное, приготовила собственноручно блины. А он сидит с опущенными глазами. Наш бы простой русский парень уже уплетал давно за обе щеки да хозяйку нахваливал.
И тут я вдруг поняла, что веду себя, как обычная жена на кухне.
«Неужели отсутствие специального грима, прически и кимоно может так влиять на мое поведение? — подумала я. — А ведь госпожа Цутида не устает повторять, что гейша — это состояние души. Как же мне далеко еще до настоящего профессионализма!»
Я мгновенно изменила выражение лица и смягчила тембр голоса. Начав разговаривать легко и непринужденно, я решила воспользоваться так называемыми «скрытыми символами». На мужчин они всегда действовали безотказно.
— Ты с чем любишь блинчики? — ласково спросила я, пододвигая к нему тарелочку. — У нас блины едят руками. Скручивают вот в такую колбаску, — добавила я и свернула блин, с удовольствием увидев, как Митихиро задержал взгляд на моих пальцах, — затем обмакивают его конец, — я плавно всунула кончик в массу белого соевого сыра. — И отправляют в рот, — закончила я.
Митихиро, не отрываясь, наблюдал, как я мягко обхватила губами измазанный сыром конец свернутого в трубочку блина. Я увидела, как его лицо заливается краской.
— Но если тебе не хочется пачкать руки, то я могу покормить тебя сама, — спокойно добавила я и присела рядом.
Обмакнув блин, я поднесла его к губам Митихиро. Он покорно откусил, посмотрев на меня немного беспомощно. Я, глядя ему в глаза, откусила от его блина и тихо проговорила:
— Вкусно, не так ли? Особенно с соусом. Тогда блин так легко скользит от этой смазки и просто сам входит в рот.
Митихиро на этих словах зарделся, как юная девушка.
Когда мы наелись и перешли в гостиную, настроение Митихиро было совершенно другим. Он смотрел на меня с плохо скрытым вожделением, его скованность полностью исчезла. Я предложила кофе и ликер, но ему было уже и так хорошо. Он развалился в кресле, а я устроилась на полу возле его ног. Скоро мы оба заняли позицию «бутон к бутону»…
Когда наши «фрукты» лопнули практически одновременно, Митихиро встал и ушел в ванную. А я задумалась, продолжать или нет. Вагинальный секс все еще страшил меня, особо после последней неудачной попытки со Стасом в деревне. И я решила, что не стоит.
Митихиро вернулся и уселся рядом, медленно поглаживая мою грудь.
— Ты — удивительная девушка, Таня, — тихо проговорил он. — Ни с кем мне не было так легко!
Я услышала, как изменилось его дыхание, и мягко высвободилась.
— Извини, — ласково сказала я. — На минутку.
Я ушла в ванную и приняла душ. Платье надевать не стала, а завернулась в длинный махровый халат. Когда я зашла в гостиную, Митихиро, по-прежнему обнаженный, стоял возле полочки и держал в руках куклу гейши.